Вадим Ротенберг

РЕБЕНОК, РОДИТЕЛИ, МИР: КЛАССИЧЕСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК

В предыдущей главе мы писали о роли взаимодействия матери и ребенка в его первый год жизни. Разумеется, описанные принципы отношений сохраняют свою значимость и в дальнейшем, но когда ребенок начинает ходить и говорить и все более самостоятельно общаться с окружающим миром, эти принципы должны быть дополнены и расширены. В самом общем виде основной задачей воспитания является научить ребенка полноценно и независимо существовать в мире, получая от этого удовольствие и доставляя удовольствие другим фактом своего существования. И задачу эту значительно труднее осуществить, чем сформулировать.

Первые шаги ребенка в мире сопряжены с большими сложностями. Он вступает в новые, незнакомые ему и уже в силу этого вызывающие настороженность и страх отношения, прежде всего отношения с другими людьми. Он вступает в эти отношения, не вооруженный достаточным опытом. Механизмы адаптивного поведения у него еще не развиты в достаточной степени и не подверглись тренировке. Его поисковая активность, имеющая такое большое значение для нормального развития, преодоления препятствий и выживания, находится еще в зачаточном состоянии, и ее биохимические и физиологические основы сформировались не полностью. Ребенку в этих условиях гораздо легче отступить, отказаться от поискового поведения и исследования мира, чем идти на риск познания. На этом этапе основная роль родителей помочь преодолеть естественный страх, не отступить перед трудностями и позволить ребенку почувствовать первые радости активного их преодоления. А для этого нужно, чтобы родители были рядом, постоянно демонстрируя готовность прийти на помощь в случае необходимости, но ни в коем случае не перехватывали инициативу у ребенка и не стремились устранить все преграды и как бы подменить его при решении его жизненных задач, таких крохотных и несерьезных с наших взрослых позиций и таких значимых для самого ребенка. Быть посредником между ребенком и миром отнюдь не означает быть исполнительным джинном у него на посылках. Само присутствие родителей, их моральная поддержка, их любовь и поощрение к деятельности помогают ребенку справиться со страхом и нерешительностью и совершить поступок. Каждый такой поступок по закону положительной обратной связи становится основой для последующего, поскольку укрепляет уверенность в себе. Но прежде чем эта обратная связь станет доминирующей, любовь и поддержка родителей, их демонстрируемая уверенность в успехе абсолютно обязательны для нормального развития. Эта поддержка помогает ребенку избавиться от исходной тенденции к пассивно-оборонительному поведению при встрече с трудностями, от реакции капитуляции, которая естественна и биологически закономерна на тех ранних этапах развития, когда механизмы активного поискового поведения еще не сформировались.

Эта поощряюще-стимулирующая роль взаимодействия с родителями прослеживается и у высших животных. Если детеныша обезьяны в критический период между 3 и 7 месяцами жизни насильственно отделить от матери, у него закономерно развивается целый комплекс поведенческих расстройств в определенной последовательности. Сначала маленькая обезьянка проявляет признаки выраженного беспокойства, она кричит, пытается вырваться из клетки, всюду ищет мать. Убедившись, что поиск бесполезен, она впадает в апатию, отказывается от пищи, не вступает в контакт с другими обезьянами, не играет. Этот период апатии длится долго, может сопровождаться соматическими расстройствами (выпадением шерсти, язвами на коже и в кишечнике, повышением артериального давления и т.п.) и оказывает тормозящее влияние на все дальнейшее развитие животного. Даже во взрослом возрасте пережившая такой стресс обезьяна остается пассивной и зависимой, проявляет признаки страха при любой перемене жизненных условий, избегает социальных контактов и с сородичами, и с экспериментатором и даже оказывается неспособной на нормальные сексуальные отношения с особью противоположного пола. Интересно, что никакой уход и забота со стороны экспериментаторов, и других обезьян стаи не в состоянии устранить эти отрицательные последствия отделения от матери, не заменяют физического контакта с матерью, хотя забота другой самки может смягчить выраженность синдрома. Можно предполагать, что отделение от матери в определенном критическом возрасте приводит к закреплению неадаптивного поведения по типу отказа от поиска.

Однако очень сходный конечный эффект можно получить при прямо противоположном поведении родителей: если члены семьи наперегонки пускаются выполнять любое пожелание ребенка прежде, чем он успел до конца его выразить и уж наверняка прежде, чем он попробовал самостоятельно что-либо сделать. В этих условиях активное поисковое поведение просто не нужно, и оно, соответственно, не развивается.

Выраженная тенденция к реакции капитуляции, к отказу от поиска в раннем детском возрасте очень существенна еще в одном аспекте. Когда на глазах у ребенка развертывается конфликт между родителями или другими близкими ребенку членами семьи, даже если это случайный и временный эпизод, ребенок нередко реагирует на такой стресс в единственной доступной ему манере - плачем, отчаяньем, паникой. Повторение такой реакции закрепляет ее. Родители, вместо того, чтобы помочь ребенку выработать стеничное и конструктивное поведение, способствуют развитию поведения деструктивного и регрессивного.

З.Фрейд был первым, кто высказал предположение, что домашние конфликты в раннем детстве становятся глубоко скрытой основой последующей психологической патологии. Один из реальных механизмов развития такой патологии как раз и состоит в том, что психотравмирующий конфликт закрепляет и провоцирует типичную и закономерную для детского возраста реакцию капитуляции, - поскольку в конфликт вовлечены и источником психической травмы становятся как раз те наиболее близкие ребенку люди, которые в нормальных условиях должны помогать ему менять пассивно-оборонительное поведение на активно-оборонительное.

Формированию активного поискового поведения способствует не только моральная поддержка родителей, но и личный пример их собственного поведения. При этом чем старше становится ребенок и чем больше он способен к анализу ситуации, тем существенней пример личного поведения близких и значимых людей. Но даже и в раннем возрасте на ребенка большее влияние оказывает непосредственный опыт поведения родителей, чем любые формы внушений и разъяснений правил поведения.

Лично на меня в свое время очень большое впечатление произвела ситуация, сложившаяся в семье моего школьного товарища, и поведение его родителей в этой ситуации. Этот мой товарищ рос в очень благополучной интеллигентной еврейской семье. Его отец был профессор-медик, а мать - кандидат наук, преподававшая в Центральном институте усовершенствования врачей и считавшаяся там одним из лучших специалистов и педагогов. Где-то в конце сороковых годов, в разгар борьбы с космополитизмом, отец потерял все свои академические позиции и стал заведующим отделением в обычной городской больнице. Он был лишен возможности преподавать, а между тем он был блестящий лектор и лекционная работа имела большое значение для его самоощущения. Возможности для научной работы тоже существенно уменьшились, жизнь стала незаполненной, и, судя по рассказам моего друга, жизненный тонус его отца снизился, интересы сузились, началось что-то вроде депрессии. Он уже и не пытался создать какую-то альтернативу утраченным возможностям. Налицо был отказ от поиска, как бы я теперь это определил, и через несколько лет этот исходно очень здоровый и достаточно молодой человек (ему не было пятидесяти) заболел раком поджелудочной железы. Началось медленное и мучительное умирание. А в это время, в начале пятидесятых годов, развернулось знаменитое "дело врачей", и мать уволили с работы. Общая ситуация ужесточилась, мать не могла найти даже самой обычной, рутинной врачебной работы, ибо попала в "черные списки" Минздрава. Небольшие запасы средств стали быстро таять.

В этих трагических условиях мать проявила незаурядное мужество. Она повела себя так, чтобы сын не догадался, что она уволена, справедливо полагая, что если вдобавок к смертельной болезни отца он узнает о ее несчастье, он может не выдержать такого двойного удара, даст эмоциональный срыв, прекратит учебу. Каждое утро мать делала вид, что собирается на работу, и уходила из дома на целый рабочий день. Поначалу она еще пыталась искать работу, а потом, убедившись в бесполезности этого, просто бродила по улице, подавляя рыданья, или сидела в библиотеке. Но домой она возвращалась, как всегда, подтянутая и собранная, интересовалась школьными делами сына, занималась хозяйством, и даже по телефону с друзьями, при всем внутреннем отчаяньи, ухитрялась говорить так, чтобы сын ни о чем не догадался. Так прошло несколько месяцев. А затем умер Сталин, и вскоре после освобождения "врачей-убийц" она встретила на улице знакомого, который сказал ей, что времена изменились, и стоит попробовать подать на восстановление. Она была одной из первых, кого восстановили на работе в Москве, она работала почти до 73 лет, а дожила до 88 лет. Отец же моего друга умер в возрасте 51 года.

Таковы две модели поведения, только одна из которых способствует победе и как минимум сохраняет здоровье. Но она же формирует поведение ребенка личным, самым убедительным примером. Когда мой друг на протяжении жизни сталкивался с ситуациями, казавшимися безвыходными, он всегда вспоминал: "А как же мама?", и это воспоминание придавало ему новые силы для борьбы.

Нам никогда не следует забывать, что нашей задачей является передать ребенка миру во всеоружии его духовных сил, и наша моральная поддержка и собственное поведение играют в этом решающую роль.

Вся книга: