Вадим Ротенберг

ВСЕГО ОДИН ВОПРОС

Я хочу задать один вопрос премьер-министру господину Ариэлю Шарону, за которого я голосовал и агитировал.
Но прежде, чем задать ему этот вопрос, я хотел бы подробно проанализировать некоторые психологические аспекты так называемой "политики сдержанности".

Понятно, что психологический фактор играет огромную роль в нынешней ситуации. Очень немногие журналисты и политики признают это, и совсем никто этой проблемой не занимается.

Займемся же ею мы:

1. Совершенно ясно, что отказ от активных ответных действий, упорное соблюдение одностороннего прекращения огня в условиях непрекращающегося террора, включающего целенаправленное убийство детей и почти ежедневные убийства и покушения на дорогах, способствует деморализации еврейского населения страны, развитию чувства беспомощности, ощущению бессилия перед злом, нарастающему сомнению в наших возможностях самозащиты. Массовые торжества палестинских арабов по поводу убийства 20 детей и ранения десятков других вызвали в нашем обществе ощущение, что ситуация достигла крайнего предела. Все ожидали решительного ответного удара. Не из-за жажды мести - из естественной потребности в справедливом возмездии за зло, из-за того, что у людей есть чувство, что нельзя дать злу торжествовать. Это активное и морально оправданное чувство было искусно сбито - сначала декларированной отсрочкой возмездия на 24-48 часов, в случае продолжения террора, а затем полной отменой ответной акции, несмотря на продолжение террора. Благодаря этому, в нашем обществе справедливый гнев сменился астенией, апатией и беспомощностью. Это чувства парализующие, и, в более длительной перспективе они нейтрализуют не только наш перевес в технике и военном искусстве - я утверждаю с полной ответственностью, как врач и профессионал с мировым именем в области психофизиологии - беспомощность и ощущение фатальности происходящего является причиной роста самых тяжелых психических и психосоматических расстройств у еврейского населения - от депрессии до рака.

2. Как зеркальное отражение нашей деморализации, усиливается моральный дух наших врагов. После нашей декларации об одностороннем прекращении огня не только участились террористические акты, но и многократно возросла, судя по опросам, их поддержка в палестинском обществе. Во всех арабских странах и особенно в Автономии многократно демонстрировались телевизионные кадры, где поселенцы плакали во время встречи с Шароном. Я видел эти кадры - это не были слезы слабости и беспомощности - это были слезы разочарования. Так плачет отец перед тем, как решительно отречься от недостойного сына. Но наши враги сопроводили эти кадры следующим комментарием - "Поселенцы уже плачут, они уже сломлены - усилим нажим". Для психологии арабов отсутствие возмездия - однозначный синоним отсутствия мужества и решимости. Они сами могут отказаться от мести только из-за страха, и никакого другого объяснения не принимают. Учитывает ли кто-нибудь этот психологический фактор? - В результате наша "сдержанность" вызывает чувство презрения и повышает энтузиазм врага, а повышение такого энтузиазма, вследствие истерических черт арабского характера, ведет к увеличению числа террористов-самоубийц ("победа близка") и присоединению все большего числа участников к интифаде. Истеричность арабской толпы очевидна для меня, как для психиатра, и в этой связи я хотел бы подчеркнуть, что террористы-самоубийцы ни в коем случае не похожи на японских камикадзе, для которых самоубийство - личностный поступок. У арабов это демонстративный жест, и истерическая атмосфера, усиливающаяся пропагандой и нашим постоянным отступлением, провоцирует потенциальных террористов на эти, в сущности, демонстративные поступки. Единственный адекватный способ приведения истерика в нормальное состояние сознания - это жесткое наказание, пощечина в прямом или фигуральном смысле слова. Вспомните, как была готова разбежаться торжествующая толпа "храбрых" линчевателей в Рамалле при одном только слухе о приближении израильтян. Но, так же как и в психиатрической практике, любая уступка и любая попытка уговора действует на истериков провоцирующе. Раскручивание этой спирали (террор-сдержанность-усиление террора) может подтолкнуть к большой войне даже наших соседей, например, Сирию, где, как и в других арабских странах, господствует та же арабская психология - "слабого - добей".

3. Основным аргументом в пользу сдержанности и демонстрации нашей уступчивости и миролюбия является стремление изменить в нашу пользу мировое общественное мнение. Но и здесь мы добиваемся обратного результата. Что бы ни утверждали западные политики, после убийства детей мир был морально готов к нашей очень решительной ответной акции, вплоть до разрушения всей военной инфраструктуры Автономии. В этот момент любое осуждение носило бы очень условный и формальный характер. Очевидно, что никто из самих западных моралистов не оставил бы такую акцию по отношению к своему народу безнаказанной - хотя бы во имя престижа страны. Поэтому отсутствие нашей реакции вызывает молчаливое удивление, сомнение в нашей готовности и способности к сопротивлению и снижение уважения к Израилю. Со слабыми не считаются. Разумеется, нашу сдержанность "высоко оценивают" в мире и очень поощряют. Но не следует заблуждаться. Просто она соответствует желанию всех, кто боится за свои экономические интересы в этом регионе. Если мы сами, ценой приносимых жертв, готовы соблюдать их интересы, нашим поведением будут вполне довольны. Нас будут одобрять и поощрять, пока мы разрешаем себя убивать. Но в тот момент, когда наше "терпение" все же иссякнет - а когда-то это должно случиться - нас ждет опять возмущенное осуждение тех миротворцев, которым нужно в этом регионе спокойствие любой ценой, включая наше исчезновение. Более того, смирившись с убийством наших беззащитных детей, мы очень повысили планку нашей терпимости в глазах всего мира, мы приучаем мир к тому, что мы можем все вытерпеть безропотно, как в галуте - и мир будет искренно возмущен, если мы начнем сопротивляться очередному витку террора - "почему же раньше терпели? Раз терпели, значит могли, и должны терпеть дальше". Не надо также забывать, что, даже после убийства в дискотеке, левые лидеры некоторых европейских государств, осудив сам теракт, называли основным его виновником…Израиль. Пока Израиль не отвечает, такая позиция европейцам намного удобнее. Поэтому большую ошибку совершают те, кто верит, что после периода сдержанности при очередном страшном массовом убийстве мы сможем ответить решительно, и западные страны нас поймут и поддержат.

4. Кроме того, такая позиция аморальна и противоречит еврейским ценностям по отношению к человеческой жизни. Мы как бы заранее готовы пожертвовать очередными жизнями ради легитимации нашего ответного удара. Она аморальна вдвойне, ибо мы сами считаем, что ежедневные одиночные жертвы на всех дорогах не дают нам достаточной легитимации. (Заметим, что в этой атмосфере растут еврейские дети). Это, и "привычка" общества в целом к постоянным жертвам после подписания Норвежских соглашений, является чудовищным деморализующим фактором

5. И, к сожалению, эта позиция совершенно абсурдна, ибо на самом деле реакция мира определяется не моральным правом жертвы, а только интересами, какие бы красивые слова при этом ни произносились. Поэтому мир примет, со скрежетом зубовным, нашу готовность к сопротивлению, и уже сегодня, только в том случае, если мы продемонстрируем безоглядную решимость защищать наши жизни любой ценой. Только обнаружив, что наша решимость неколебима, они во имя своих интересов примут меры по отношению к истинному агрессору. Наше поведение должно показать, что нежелание считаться с нашими интересами может поставить под угрозу интересы тех, кто склонен решать свои проблемы за наш счет. Только тогда с нами начнут считаться.

6. Я слышал еще одну версию причины нашей сдержанности - мы якобы рассчитываем таким образом получить обещанную еще Клинтоном экстренную военную помощь в размере 800 миллионов долларов. Эту версию не хочется даже комментировать. У меня она вызывает ассоциацию со сценой из поэмы Бялика "Сказание о погроме". Там несчастный, переживший погром, протягивает руки к заезжему меценату с унизительной мольбой - " Мать мою убили - заплати". Доехали…

7. Упорно циркулируют утверждения, что политика Шарона определяется его зависимостью от американцев и страхом потерять их поддержку. Впечатление, что Шарон охотно поддерживает эту версию. Здесь я могу сослаться только на мои профессиональные впечатления. По тому, как держится наш премьер-министр, по его походке, жестам, мимике, посадке головы - по всему, что для специалиста в области человеческого поведения свидетельствует об очень многом - у меня нет ощущения, что Шарон изменился как личность. Это все тот же Бульдозер, который никого не боялся раньше и никого не боится теперь. Тот же самый человек, который во время войны Судного Дня форсировал Суэцкий канал и начал наступление на Каир вопреки прямому распоряжению начальства. Тот же человек, который разворачивал Ливанскую войну по собственному усмотрению и добился бегства палестинцев из Ливана. Невозможно представить себе, чтобы он повиновался первому же окрику из Вашингтона, тем более, что по утверждению американского Госсекретаря он не чувствовал себя в праве после теракта в дискотеке что-либо диктовать Израилю решительно. Да и в предыдущих ситуациях, когда начался обстрел Израиля из минометов в нарушении всех подписанных соглашений, отстоять наше право на решительные ответные действия перед администрацией Буша Шарону было бы не слишком трудно - республиканское правительство в Вашингтоне не очень склонно покровительствовать бандитам. Но оно, разумеется, по своей инициативе не станет мешать нам, если мы сами предпочитаем им покровительствовать.

8. В этой связи я хотел бы еще раз вернуться к эпизоду нашего "быстрого секса" в Газе: после минометного обстрела наши войска вторглись в Газу на несколько километров, разрушили палестинские укрепления, не понесли вообще никаких потерь, ни одного раненого(!), были готовы, по утверждению командующего, развивать успех, и по загадочной причине политического характера были срочно выведены из Газы в тот же день. Вошли и вышли, не успев получить никакого удовольствия. Говорили о нажиме американцев, но я уже объяснил, почему не очень в это верю. И обдумывая этот эпизод, я пришел к парадоксальному выводу: армия получила приказ об отступлении именно потому, что выяснилось, что она может легко победить и разрушить силовые структуры автономии. Премьер испугался не поражения, а победы - победы над бандой Арафата. Я боялся поверить в собственный вывод, пока не услышал от одного очень серьезного аналитика, человека, родившегося в этой стране и знающего Шарона много лет, такое же предположение. В свете этого эпизода очень странно выглядит сделанное якобы не для печати заявление Шарона ("Новости Недели" от 14.06.2001), что он хотел решительно отреагировать на убийство детей, но армия не была к этому готова(!). "Случайно" попав в печать, это заявление делает существенный вклад в общую деморализацию.

Прежде чем задать, наконец, мой вопрос господину премьер-министру, я хотел бы предложить для осмысления еще несколько странных обстоятельств:

А. Почему мы изо всех сил избегаем объявить банду Арафата нашим открытым врагом, хотя его банда не стесняется декларировать свои конечные цели, несовместимые с нашим существованием? Почему мы так бережем их статус потенциального партнера, после месяцев жестокой войны и после того, как "для служебного пользования" он был неоднократно назван лгуном и убийцей?

Б. Почему мы не публикуем широко и подробно данные о коррупции со стороны лидеров Автономии и лично Арафата? Ведь такие данные могут очень помочь нам выставить наших врагов в истинном свете перед мировым сообществом и уж никак не могут навлечь на нас нарекания. Почему мы не засыпали до сих пор Автономию листовками с подробным объяснением, куда уходят деньги, предназначенные палестинцам, и с фотографиями выстроенных на эти деньги вилл? Ведь это нельзя было бы квалифицировать как агрессию с нашей стороны, а эффект в голодающей Автономии мог бы быть сильный.

В. Почему мы продолжаем снабжать автономию горючим, которое используется для заправки автомобилей, с которых расстреливаются израильские граждане на всех дорогах и на которых они приезжают в Израиль для терактов? Бывший заместитель главы Шабака Гидеон Эзра в интервью газете "Вести" (14. 06.2001) назвал прекращение поставок горючего в качестве первой и естественной меры защиты.

В свете всего сказанного выше мой вопрос к премьер-министру звучит так:

ЗАДУМЫВАЛИСЬ ЛИ ВЫ, НА КОГО ВЫ РАБОТАЕТЕ?

Июль 2001