Избранные места из переписки с читателем

Совсем не просто давать психологическую консультацию по письму, не зная и не видя человека. Предположения психолога, его видение проблемы могут быть ошибочными даже после многочисленных "очных" встреч, тем более мои выводы могут быть совершенно неадекватными, тем не менее, я рискну высказать несколько предположений на основе Вашего письма.

Начну с самого простого. В принципе - это правда, что сильная, контролирующая и подавляющая мать может, не желая того, воспитать зависимого и беспомощного ребенка. Но только проявляется это впервые, как правило, довольно рано, уже в детстве и юности, а вовсе не в середине жизни. Не только Ваши два диплома, но и описанное Вами самоощущение буквально вплоть до последних лет заставляют меня очень усомниться в том, что "источники проблем понятны", хотя для каждого психолога может быть весьма соблазнительно связать Ваше нынешнее самоощущение с личностными особенностями матери. Да и вообще это далеко не стопроцентная зависимость: сильная, контролирующая мать - слабый, зависимый сын. Из всего контекста Вашего письма напрашивается вывод, что это не Ваш случай. Даже такая мелочь, как Ваше обращение к далекому и незнакомому человеку после прочтения его книги говорит против такого простого вывода.

Вы очень точно описываете амбивалентное отношение к проблемам, с которыми не можете справиться. Конечно, поиск отговорок перед началом деятельности в принципе может быть объяснен страхом неудачи, и само по себе это еще не означает амбивалентности. Но вот облегчение после провала ("слава Б-гу, не получилось") плохо укладывается в эту схему, ибо если отговорки придумываются для того, чтобы избежать неудачи, т.е. в страхе перед этими неудачами, то реализация этой заранее пугающей неудачи чувства облегчения обычно не вызывает. Но в таком случае отсутствие собственного посыла (к действию) и ожидание внешнего толчка (после чего "и делаю, и получается") означает скорее, как мне кажется, не неуверенность вследствие "многочисленных неудач" (как же тогда с тем, что "делаю и получается"), а отсутствие истинной мотивации, что и заставляет подстегивать себя, "как клячу". Уверенность в собственном потенциале тоже не очень характерна для обученной беспомощности - там, напротив, есть уверенность в отсутствии потенциала и априорная низкая самооценка, с которой и приходится работать психологу. И поэтому при обученной беспомощности практически не бывает "восхищения собой", ибо истинная проблема не в отдельной, конкретной неудаче, а в глобальной самооценке, при которой даже серия успехов может быть воспринята как не зависящая от человека и эту самооценку не меняет.

Мне кажется (разумеется, я могу ошибаться), что происходящее с Вами объясняется следующим. Вы настроены, нацелены на достижение как таковое, на победу как таковую, а вовсе не на каждый конкретный предмет достижения, который во многих случаях может оставлять Вас (такого, как Вы сегодня) равнодушным или даже вызыват внутреннее чувство протеста (даже если когда-то в прошлом он или что-то на него похожее было вполне желанным ). И если мое предположение верно, то основа происходящего с Вами - это тот экзистенциальный кризис, который у людей со сформированным внутренним миром (а Вы по письму выглядите именно таким) нередко возникает именно в этом возрасте, после определенных достижений. Это кризис не воли и не личности как таковой - это кризис целей, которые перестают быть адекватны личности.

Ваши сны, как мне кажется, не противоречат этому моему впечатлению. Вы забираетесь на огромные вершины (забираетесь, а не стоите у подножия в состоянии беспомощности) и уже после того, как Вы на них забрались - они начинают рушиться, и Вы прыгаете на другую (что вовсе не есть отказ от поиска, капитуляция), но и она рушится. Они рушатся не потому, что Вы какой-то не такой - это вершины не те. Это вершины картонные. Нужны другие, но Вы цепляетесь за эти, потому что на них Вы уже привыкли взбираться(?).

Если я прав, то Вам нужны не силы, чтобы достигать того, чего Вы достигать больше не хотите (просто во имя самого факта достижения), а некоторый воздух (люфт), внутреннее освобождение от самому себе навязанных неадекватных целей, возможность без суеты оглядеться сверху в поиске других целей.

Вы хорошо пишете "Если могу вычленить свое "Я" из ситуации, то получается увидеть ситуацию и мир многогранным". Пользуясь моим термином, Вам мешает не Ваш Образ "Я" (если бы именно с ним было что-то не в порядке, Вы бы даже не знали, что это такое - многогранность мира, чего именно Вам часто не хватает), Вам мешает Ваша "Я-Концепция", которую Вы перерастаете, но которая упорно требует от Вас достижений там, где они Вам уже не нужны. Ваша привязанность к этой концепции и делает мир черно-белым, и вызывает в качестве средств самозащиты нетерпимость и стремление подавить других (а заодно и свой собственный неосознанный протест против этой концепции). Кстати, стремление подавить собеседника и нетерпимость отнюдь не характеризуют людей с беспомощностью, они не выглядят даже для других самоуверенными и энергичными. (Может быть, влияние Вашей мамы проявилось именно в этой "автоматической", как Вы говорите, позиции, а вовсе не в том, что предположил Ваш психолог?) Но уже сам факт критического осознания этой позиции - признак, что Вы выше этого поведения. Оно только отражение Вашего неудовлетворения собой, этого самого экзистенциального кризиса.

У меня нет в кармане технических приемов, как из этого кризиса выходить. Вы личность, а не марионетка для воздействий. Но если в моем объяснении есть что-то, что не вызывает у Вас протест, то само осознание ситуации может быть для Вас (именно для Вас) первым шагом к выходу.

Как воспитывать детей, чтобы они выросли нашими друзьями, а не просто биологически близкими людьми? Как случилось, что ребёнок, которого я водила на лучшие спектакли, концерты, выставки - короче, полная отдача, - вырос совершенно чужим мне по духу человеком? Кстати, у подруг, параллельно со мной растивших дочерей, полная гармония с ними. Тогда что это? Гены? (Ведь у ребёнка есть и отец). Я нервничала, что она любит читать только народные сказки. В библиотеке она находила сказки самых экзотичных народов! Я волновалась, а мне говорили, что ничего страшного, пусть читает, что хочет. До 14 лет она с подружкой играла с маленькими куколками, разыгрывая с ними целые сюжеты! Может быть, надо было больше беседовать с ней? Как-то я взяла её на фильм "Убить дракона" М. Захарова (дело было в Москве). На обратном пути мне пришлось объяснять ей современность фильма. Она подметила: "Почему ты понизила голос, говоря о Сталине, когда навстречу шла группа людей?". А может быть, я потеряла с ней духовную связь, когда привезла сюда в переходном возрасте? Именно тогда, очевидно, я ей нужна была больше всего, а я была занята проблемами изучения языка, учёбой на курсах, трудоустройством, обустройством квартиры. Она хорошо окончила школу, отслужила в армии, работает в банке... И вот вдруг и спрашивает: "Ну что, ты жалеешь, что меня родила?" - "Почему?" - "Ну, ты же говорила, что мечтала, чтобы я выросла подругой тебе!" - "Доченька! Я люблю тебя такой, какая ты есть, я благодарна тебе за внимание ко мне, я счастлива, что ты есть у меня, а то, что у нас разные интересы, это уже, наверное, моя вина!". Так в чём же я виновата?

По короткому письму не так легко судить о сложных и длительно складывавшихся человеческих отношениях. Тем не менее, я попробую рассказать о впечатлении, которое сложилось у меня после прочтения Вашего письма. Я не думаю, что можно говорить о Вашей вине по отношению к дочке - это слишком сильный термин, на мой взгляд, совершенно не соответствующий результатам Вашего воспитания, о которых можно судить по письму. Но мне кажется, что Вы ошиблись в выборе цели воспитания, - не той, которую Вы определили в начале письма (воспитать дочку другом), а той, которой Вы действительно пытались достичь, судя по письму. Желание найти в ребенке друга - естественное и плодотворное, и для самого ребенка, и для родителей, и чем быстрее в процессе воспитания складываются именно дружеские, а не патерналистские отношения, тем лучше для развития личности. Но дружеские отношения совсем не предполагают идентичности, психологического сходства, полного совпадения интересов - а Вы вменяете себе в вину именно различие ваших интересов, Вашу неспособность привить ей собственные. Совпадение интересов необходимо для сотрудников, соратников, - от друзей же ожидается прежде всего взаимная эмпатия, чуткость по отношению друг к другу, эмоциональная связь и сходство этических ценностей. Это совсем не то же самое, что сходство интересов. Несовпадение этических ценностей может вести к подлинному отчуждению, тогда как различие интересов естественно и отражает уникальность каждой личности. В этой уникальности играют роль не только генетические предпосылки - мир бесконечно разнообразен в каждом своем проявлении и люди чувствительны к разным аспектам одних и тех же явлений, они рождают в каждом человеке его личные уникальные впечатления и ощущения. Есть множество примеров подлинно дружеских отношений детей и родителей, несмотря на полное несовпадение духовных интересов. Один мой приятель буквально живет поэзией, в его жизни она играет большую роль, чем любимая им профессия, он и сам писал стихи, и каждую свободную минуту напевает их про себя и охотно читает вслух при каждом удобном случае, а его дочь совершенно к ним равнодушна, что совсем не мешает им быть по-настоящему близкими людьми.

Вы беспокоились по поводу слишком затянувшегося, с Вашей точки зрения, интереса Вашей дочки к сказкам, но Вы отнюдь не можете быть уверены, что дочка не была способна почерпнуть из сказок больше, чем другие дети - из классики. Ассоциации, которые рождаются у человека, когда он что-то читает и смотрит, важнее, чем то, что рождает эти ассоциации. Мне очень понравилось, что дочка до подросткового возраста разыгрывала сцены с куколками - это свидетельствует о живости воображения, которое у многих детей, к сожалению, довольно быстро беднеет в процессе обучения. Вы правы - Вам стоило больше говорить с дочкой о ее впечатлениях от увиденного и прочитанного, но, может быть, не столько для того, чтобы направлять ее в русло Ваших представлений, ассоциаций и интересов (Вы ведь жалеете именно об этих упущенных возможностях, правда?), сколько для того, чтобы убедиться, что у нее формируется ее собственный внутренний мир, который совсем не обязательно должен повторять Ваш. В ее интересах и представлениях может содержаться то,что совсем не заслуживает отвержения с порога - стоит только к ним прислушаться и присмотреться без предубеждений.

Хотя Ваше письмо слишком кратко, чтобы делать серьезные выводы, по нескольким приведенным эпизодам можно предположить, что Ваша дочка чувствительна к нюансам Вашего поведения и Ваших переживаний. Только внимательный и чувствительный к Вашему поведению человек мог обратить внимание на то, что Вы понизили голос, упомянув Сталина, когда навстречу шли люди. И в ее недавнем вопросе, обращенном к Вам, есть понимание Ваших переживаний по поводу того, что она не соответствует Вашей мечте. То обстоятельство, что она заговорила об этом сама и внезапно, означает, что она думает об этом, что ее это беспокоит ( в самом характере вопроса я слышу некоторую горечь), и это никак не соответствует отчужденности и отстраненности. Вы же сами сказали ей, и думаю, что сказали искренно, о ее внимании к Вам. Неужели Вы и впрямь полагаете, как это мелькнуло в первых строчках письма, что это внимание и эмпатия определяются самим фактом рождения, биологической близостью, что это чем-то сродни инстинкту, и характеризует всех, независимо от личности? Уверяю Вас, это неверно. У человека все врожденные инстинкты быстро уступают место сформированным в процессе развития мотивам, и мне как профессионалу, к сожалению, постоянно приходится иметь дело с совершенно другими отношениями между родителями и детьми, с подлинной отчужденностью, равнодушием и даже враждебностью. Я поздравляю Вас с тем, что в Вашем случае это не так.

Но если дочь действительно достаточно чутка к Вашим переживаниям и ощущает Ваше разочарование из-за несовпадения ваших интересов, то это само по себе может стать причиной определенной отчужденности. Ее интересы уже сформировались, она не может, да и не хочет их менять, и Ваше разочарование, Ваши обманутые ожидания могут создавать напряжение, которое препятствует непосредственности общения. Если Вы избавитесь от необоснованного чувства вины, которое ощущается дочкой как Ваше разочарование и может ей передаваться, затрудняя Ваши отношения; если Вы внутренне, от всей души, откажетесь от взгляда на дочку как на не вполне реализовавшийся проект и действительно примете ее такой, какая она есть, с ее правом не совпадать с Вами в интересах и формах самореализации, - я уверен, Вы обнаружите в ней многое Вам неизвестное и интересное.

Разумеется, я мог не все правильно оценить по Вашему краткому письму, но, может быть, мой ответ все-таки будет Вам интересен как заинтересованный взгляд извне.

Мы с мужем разводимся. Двое детей: малыш и 13-летняя дочь. Девочка полностью на моей стороне и рада, что мы будем жить отдельно от отца и что не будет скандалов. Она, конечно, как-то это переживает, но мы явно идём к освобождению. И я радуюсь этому: наконец я решилась на то, что надо было давным-давно сделать. Скрывать ли мне от дочки свои чувства? Как мне держаться с ней в этот период? О чём говорить, а о чём нет? Как себя вести, если она, оказавшись в другой квартире, станет прыгать от радости? Её отец ведь не изверг, он просто тяжёлый человек.

Из Вашего очень краткого письма у меня сложилось впечатление, что у Вас правильное отношение к сложившейся ситуации, и это гарантия Вашего адекватного поведения. Действительно, конфликтные отношения между супругами и невозможность их совместного проживания отнюдь не означает, что кто-то один должен быть безоговорочно осужден. Во-первых, тяжелый характер человека это часто не его вина, а беда, от которой он сам страдает не меньше других. Во-вторых, те черты личности, которые совершенно невыносимы во взаимодействии с одними людьми, могут не мешать взаимодействию с другими, и случается, что люди, не способные ужиться с одним партнером, хорошо уживаются с другим. Во всех случаях при постоянных конфликтах предпочтительней развод, особенно для детей, которые от ссор родителей страдают больше, чем от их расставания, и Вы вероятно сделали правильный выбор. И это то, что Вы вполне можете объяснить Вашей дочери, подчеркивая, что для всех членов семьи, в том числе и для ее отца, лучше, чтобы невыносимая ситуация не продолжалась, и что в новых условиях, при отсутствии постоянного напряжения, у нее могут сложиться совершенно иные отношения с отцом. Я не думаю, что Вы должны скрывать чувство облегчения, иначе развод становится необъяснимым и приобретает абсурдный характер, да и дочка должна быть уверена, что ситуация изменяется к лучшему и освобождает Вас от всех переживаний, свидетельницей которых она была и которым так сочувствовала. Но если Вы при этом выразите надежду, что и для Вашего мужа это тоже будет облегчением и переведет все ваши отношения в другое русло, эта позиция может очень успокаивающе подействовать на дочку и повысить ее уважение и доверие к Вам. Каковы бы ни были реальные отношения детей с родителями, у них есть всегда сильное желание, чтобы родители оказались хорошими, изменились к лучшему, и почти неисчерпаемый запас веры, что это возможно. Других родителей у них ведь нет, и полное в них разочарование, или в одном из них, наносит очень сильный удар по формированию личности - поэтому дети так и держатся до последней возможности за иллюзии, и поэтому расставание родителей предпочтительней их травматическому конфликтному взаимодействию. Как я понимаю из письма, Вы совершенно не склонны настраивать дочь против отца и, напротив, боитесь ее избыточной радости от расставания. Вы должны учесть, что она может продемонстрировать Вам даже большую радость и облегчение, чем она действительно испытывает от Вашего развода, - просто чтобы показать Вам, что она целиком с Вами и что одобряет Ваше решение, чтобы сделать Вам приятное. Но думаю, что она очень высоко оценит Вашу позицию (названную мной и в действительности прочувствованную Вами), как лучший выход для всех, который может в будущем открыть совершенно иные перспективы отношений.

В этой позиции есть то благородство и сдержанность, к которым подростки всегда очень чувствительны.

Мы приехали в Иерусалим 3 года назад. Мы - это я, мой муж и сын. Сейчас ему 14 лет, и нас очень тревожит его состояние. Внешне все блестяще. Он отлично учится, увлекается программированием, шахматами. Все бы хорошо, но у него, как нам кажется, большие трудности в общении со сверстниками.
Вспоминаем себя в его возрасте: непрерывно звонит телефон - кто-то куда-то зовет, кто-то о чем-то спрашивает. У него же - ничего подобного. Он всегда один. Учит уроки, уткнулся в компьютер, смотрит телевизор. Чаще всего молчит. Если разговаривает с нами, то только отвечает на наши вопросы, и то немногословно, часто отвернувшись. Сам никому и ему никто никогда не звонит. Ходит в клуб играть в шахматы, но никто не приглашает его к себе и он никого не приводит домой. Есть такое спасительное выражение "самодостаточный человек". Но это же - одиночество! Как грустно и страшно! Как помочь ему? Вы, наверное, знаете. Ответьте, пожалуйста.

Я попробую ответить на Ваше письмо, хотя всегда очень трудно обсуждать проблему, с которой знаком только заочно. Трудности в общении подростка со сверстниками после репатриации могут в принципе отражать состояние стресса и "потери себя" при столкновении с неожиданными проблемами, вызванными изменениями жизни. Но мне кажется, что это не тот случай. Судя по Вашему письму, я могу предположить, что у Игоря не столько трудности в общении, сколько недостаточная потребность в общении, как и вообще в эмоциональных контактах. Это мое предположение подтверждается тем, что Вы сами используете понятие "самодостаточный человек", хотя и берете его в кавычки. Но даже иллюзии самодостаточности как правило не возникает у тех, кто видит подростка, действительно страдающего от трудностей общения и неумения его построить. Неудавшиеся отношение со сверстниками занимают, как правило, первое место среди их приоритетов, они часто подавлены или раздражены, выглядят обиженными, нередко конфликтуют с родителями и их успеваемость снижается.

Вы описываете совершенно другую картину. Похоже, что Игорь не воспринимает отсутствие контактов со сверстниками (и не только с ними) как свою проблему, как трудность общения. Трудность - это то, от чего хочется избавиться, но кажется это не его случай. Тем не менее Вы были совершенно правы, обратившись ко мне с письмом. Проблема у Игоря, действительно, существует, и, как ни парадоксально это звучит, проблема состоит в том, что отсутствие контактов со сверстниками не ощущается им как трудность, требующая преодоления. Похоже, что для Игоря характерно весьма одностороннее интеллектуальное развитие и некоторый дефицит развития душевного - к сожалению, довольное частое явление у современных подростков. Все, что Вы перечисляете как главные интересы сына - программирование, шахматы, высокая успешность, по-видимому, в точных науках - требует хорошо развитого логического мышления. Человеческое же общение, обязательно включающее сопереживание, эмпатию, способность почувствовать другого человека, эмоциональный контакт с ним требует мышления образного. Только при развитии образного мышления человек получает удовольствие от подлинного, а не формального и функционального, общения с другими людьми. Не получая же удовольствия, человек просто не видит смысла в общении с людьми и предпочитает им компьютер. Даже из Вашего короткого письма видно, что у Игоря и с Вами общение носит поверхностно-формальный характер. Я позволю себе предположить, что Игорь не очень интересуется искусством и природой и от общения с ними тоже не получает удовольствия. Человек с таким дефектом развития страдает не от отсутствия общения, а от необходимости общения, ибо в этой сфере жизни не чувствует себя компетентным, и старается свести необходимость общения к минимуму.

Поэтому я бы рекомендовал уделить большее внимание его эмоциональному развитию. Прежде всего, постарайтесь превратить Ваши отношения с сыном в более доверительные, а для этого больше рассказывайте ему о Ваших собственных чувствах и переживаниях - как по отношению к людям, так и по отношению к увиденному и прочитанному. Ненавязчиво предлагайте ему вылазки на природу, посещение музеев и т.п., и для начала постарайтесь сделать для него интеллектуально привлекательными эти новые занятия - он ведь привык все оценивать с позиции интеллекта. Лишь на этом пути Вы поможете ему восполнить дефицит в развитии образного мышления, а затем и сделать привлекательными и интересными человеческие контакты.

Наш сын, 12 лет, стал в последнее время очень агрессивным. Огрызается на замечания, грубит бабушке, кричит, а самое главное - бьет младшего братишку, к которому раньше очень заботливо относился. Недавно опозорил нас перед гостями: устроил скандал, потом хлопнул дверью и ушел. Мы не знаем, что делать. Пробовали наказывать - запрещали идти гулять, но он тут же уходит, хлопнув дверью, и приходит поздно - не драться же с ним. Учиться тоже стал хуже. Посоветуйте как нам себя вести.

Прежде всего, есть общий педагогический принцип: запрещать можно только то, что действительно находится под вашим контролем. Другой вопрос, следует ли что-то запрещать и что именно, но если уж Вы прибегаете к этому виду наказания, Вы должны быть уверены, что Вы и впрямь можете это не позволить, не только на словах. Если же Вы что-то запрещаете и не можете настоять на своем запрете, то сам запрет теряет смысл и силу , и Вы только наносите ущерб собственной репутации. А это худшее, что можно сделать в процессе воспитания, ибо все оно строится в конечном итоге на Вашей репутации в глазах ребенка и подростка. Двенадцатилетнему сыну нельзя помешать выйти из дома, если он не готов подчиняться - разве что Вы его запрете в комнате или свяжете. Но это уже физическое насилие, а в Израиле такие воспитательные меры преследуются законом. И правильно преследуются, ибо физическое насилие приводит только к чувству униженности и озлобленности и формирует ущербную личность.

Да и вообще воспитание наказанием, даже не обязательно физическим, а просто основанном на запретах и ущемлениях- не лучший способ воспитания. Чаще всего оно свидетельствует о бессилии самих воспитателей. Однажды мама семилетнего мальчика пожаловалась мне на его нетерпимое поведение и очень скверные поступки вплоть до воровства. Я спросил ее, что, по ее мнению , удерживает хороших детей от совершения подобных поступков, и она , не задумываясь, ответила: страх наказания. В действительности страх наказания не может ни от чего удержать, разве что на конкретный момент. Уже в следующий момент ребенку покажется, что он нашел способ избежать наказания, и он совершит свой поступок с тем большим удовольствием. В большей степени ребенка может удерживать от плохого поведения страх потерять любовь родителей, если предыдущие наказания еще не обесценили эту любовь в его глазах и он ею еще дорожит. Но и это не лучший стимул для хорошего поведения, ибо если ребенок по любому поводу боится потерять любовь родителей, если он не уверен в ее прочности, то может быть он и будет очень следить за своими поступками, но в конечном итоге вырастет невротиком. Самым эффективным побуждением хорошего поведения ребенка и подростка является его нежелание огорчить и разочаровать родителей. Но достижение такого результата требует от родителей гораздо больше душевного вклада в воспитание, чем его требуют повседневный контроль и наказания. Чтобы ребенок достиг такого уровня этического развития, у родителей должны быть с ним доверительные, эмпатические отношения, и они должны с ранних лет с интересом и уважением относиться к его проблемам и его внутреннему миру. Это задача более трудная, чем манипулирование поведением ребенка, но и более достойная и благодарная. Консультации психолога, участие в родительских группах могут помочь в решении этой задачи.

Агрессивность ребенка почти никогда не бывает следствием его плохого характера и злоумышленности. Это всегда признак того, что ребенку плохо, что у него есть проблемы. Может быть, это недостаточная успешность в чем-то ( в учебе, в отношениях со сверстниками и т.п) и связанная с этим низкая самооценка. Или это чувство отсутствия подлинного контакта с родителями, обида, что его не принимают всерьез, что им пытаются манипулировать, что нет интереса к его внутреннему миру, к его интересам, мыслям, опасениям. Агрессивность может быть протестом против такого недостаточного, формального внимания. Еще одной причиной агрессивности подростка может быть ощущение, что родители слабы, не справляются с жизнью, не могут быть опорой и на них нельзя положиться. Тогда это агрессивность не против родителей, а против их слабости, которая оставляет ребенка незащищенным. Ответная враждебность родителей и наказания только укрепляют подростка в его подозрениях и опасениях. Поэтому, прежде всего, необходимо доброжелательно и спокойно разобраться, почему ребенку плохо, почему он не доволен собой, родителями, сверстниками и всем миром, и попытаться ему помочь. Это не всегда легко сделать, если отношения уже строились по принципу "преступление - наказание", восстановление доверительных отношений требует терпения.

Это не значит, конечно, что надо со смирением принимать любые хулиганские выходки, списывая их на душевное состояние ребенка. Даже поняв их природу, родители не должны быть к ним терпимы, ибо такая терпимость может восприниматься либо как слабость, либо как поощрение. Поведение родителей должно быть гибким. Спокойная, теплая и доброжелательная готовность понять и помочь ребенку справиться с проблемами должна сменяться естественным холодным отчуждением и непоколебимым неприятием, когда ребенок ведет себя вызывающе или устраивает истерики, добиваясь своего. Надо ясно сказать: "В таком тоне разговора не будет". По контрасту с доброжелательностью и вниманием в спокойные периоды эта отчужденность действует особенно сильно. Спокойная ирония и в общении с детьми, и в общении со взрослыми оружие более сильное, чем крик и скандал, и только повышает авторитет родителей. Надо уметь пережидать эмоциональные вспышки ребенка, не опускаясь до их уровня.

Мне уже 27 лет, и я не могу устроить свою личную жизнь, хотя я привлекательная (сужу об этом по реакции "сильного пола"), образованная, хорошо устроенная… Все мои романы заканчиваются ничем - и всегда неожиданно для меня. Короче, меня бросают, как ни стыдно признаться. Стоит моему очередному "другу" понять, что я хочу серьезных отношений, хочу создать семью - как он сразу норовит "упорхнуть". Хотелось бы знать: есть ли в наше время порядочные мужчины? А если есть, где они водятся? Уж точно, не в наших палестинах! Складывается парадоксальная ситуация: как раз из-за того, что я хочу крепких, стабильных, серьезных отношений, у меня получается калейдоскоп какой-то…

Очень не просто ответить на такой вопрос, не будучи знакомым с человеком и недостаточно хорошо представляя его как личность. Ведь проблема, о которой Вы говорите - это проблема личностная. И решать ее лучше при непосредственном обращении к психологу, а не путем переписки.

Есть в принципе довольно много причин, по которым не складываются прочные отношения между партнерами. Нередко у интересных и во всех отношениях достойных женщин отношения регулярно заканчиваются крахом из-за заниженной самооценки, недостаточной уверенности в себе, дефицита самоуважения. Для такой заниженной самооценки нет никаких объективных оснований, часто это следствие неверного воспитания, с избыточной критикой и претензиями со стороны родителей. При этом у женщины формируется зависимая позиция по отношению к потенциальному партнеру. Не естественный подход "Я достойна любви, поэтому меня любят", а " меня любят, значит я достойна любви". Разница принципиальная, ибо при первой формуле любовь принимается как нечто само собой разумеющееся, а при второй - как не очень заслуженный подарок. Возникает постоянное стремление получать подтверждение "права на любовь" не столько во имя ее самой, сколько для сохранения самооценки. Женщина мертвой хваткой цепляется за отношения с мужчиной не из-за влюбленности, а из-за страха потерять уверенность в себе. Мужчины часто чувствуют, не всегда это понимая, что они играют какую-то служебную роль в отношениях женщины с самой собой. Они инстинктивно стремятся от этой роли освободиться.

Интересно, что если в процессе психологической помощи такая женщина восстанавливает свою самооценку, у ушедших партнеров нередко появляется желание вернуться, но самой женщине это уже оказывается часто не нужно - она ищет уже подлинных, вдохновляющих ее, а не психотерапевтических отношений с партнером.

Я так подробно описал эти отношения только для того, чтобы объявить, что это - не Ваш случай. Ваш скорее противоположный. Судя по письму, у Вас все в порядке с самооценкой, а вот к мужчинам, Вы, боюсь, ни уважения, ни симпатии не испытываете и подозреваю, что они это чувствуют. У Вас есть задача - построение стабильных отношений - и Вы ориентированы не на партнера, а на ее решение. Отношение к партнеру, как и в первом случае, функционально, но только с совершенно иных позиций. Стабильность таких непростых отношений, как отношения мужчины и женщины, не может быть исходной самоцелью, эта стабильность может сформироваться только естественно в процессе развития отношений, она не может быть задана исходно как условие задачи. Вы же, заранее ожидая предательства, рассматриваете стабильность отношений как исходное условие еще до того, как сами отношения естественно развились. У мужчин часто бывает страх, что они интересны женщине не сами по себе, а только как потенциальные мужья. Этот страх часто не обоснован, но не в отношениях с Вами. Поскольку Вы не столько как-то относитесь к партнеру, сколько решаете задачу по построению отношений, Вы возможно не очень чувствительны к партнерам и выбираете тех, кто совсем не подходит для отведенной им роли. Я открою Вам секрет - первичным должен вообще быть интерес к человеку, а не к отношениям с ним. Только тогда могут быть полноценными и сами отношения.

Хотела бы посоветоваться с Вами относительно моего внука. Ему скоро 10 лет, и он во всех отношениях очень хороший мальчик, теплый, внимательный, веселый, у него много друзей. Наша единственная проблема, которая особенно беспокоит меня - он совершенно не хочет учиться. Его невозможно заставить делать уроки, все время он проводит с друзьями, или у телевизора, или играя на компьютере. Часто он ссылается на то, что ему ничего не задали в школе, но даже когда есть задания, он их не выполняет. Я помню, как добросовестно училась его мама, моя дочь, и просто боюсь, что из него вырастет бездельник и что он не сможет получить высшее образование. Научите, как его настроить на учебу.

Я очень хорошо понимаю причину Вашего беспокойства, но прежде всего я попытаюсь уменьшить Вашу тревогу. Для десятилетнего мальчика предпочитать игры с друзьями и развлечения урокам - вещь совершенно естественная, и в этом отношении Ваш внук совершенно не отличается от абсолютного большинства его сверстников. Я был бы скорее удивлен и даже обеспокоен, если бы Вы сообщили, что внук учится целый день и его невозможно оторвать от стола. У детей в этом возрасте не может еще быть осознанной потребности в учебе, а в лучшем случае может быть интерес, и разумеется не ко всему, что преподают в школе, а к каким-то определенным предметам. Ваша дочь и все мы в стране исхода учились, конечно, иначе, но не потому, что предпочитали учебу играм и развлечениям, а потому, что боялись тех или иных наказаний за плохую успеваемость, а в еврейских семьях детей с раннего детства настраивали на необходимость быть лучше других, чтобы попасть в институт, а не в армию. В Израиле принципиально иное отношение к учебе в младших классах, и оно мало чем отличается от отношения к этому в других странах Запада, в частности в Америке. На первом месте стоит стремление, чтобы ребенок получал удовольствие от посещения школы и вообще от своего детства, и поэтому требования к успеваемости значительно менее строгие и более либеральные. Интенсивность обучения в младших классах значительно меньшая, чем это было в бывшем СССР. Домашние задания дают не всегда и часто не проверяют, к их невыполнению относятся намного спокойнее. Весь стиль обучения предусматривает достаточное время для игр и общения, поскольку предполагается, и вполне справедливо, что игры, телевизор и общение с друзьями дают для развития личности ребенка никак не меньше, чем школьные занятия.

И тем не менее в Вашем беспокойстве есть рациональное зерно. При таком либеральном отношении к учебе есть риск, что ребенок не научится своевременно систематически заниматься самостоятельно, а между тем в последних классах школы, когда нагрузка резко возрастает, это умение сосредоточенно учиться и справляться с трудностями будет совершенно незаменимым. Опасность поэтому не в том, что в первых классах ребенок чего-то не выучит, а в том, что он может, если не обращать на это специальное внимание, не приучиться к систематическому труду. Но насильственно к этому приучить нельзя, коль скоро вся система обучения не построена на угрозах и наказаниях. Поэтому единственная возможность - это искать, что именно может по-настоящему заинтересовать Вашего внука. Не обязательно даже, чтобы это был один из школьных предметов. Это может быть какое-то внешкольное увлечение (шахматы, искусство, те же компьютерные игры, но не развлекательные, а развивающие) - все, что требует некоторых усилий, но не противоречит собственным интересам ребенка. Нащупать такие интересы труднее, чем следить за выполнением домашних заданий - но гораздо продуктивнее.

Есть еще один аспект, который часто не учитывается домашними. Девяти -десятилетний ребенок достаточно быстро пресыщается каким-то одним видом деятельности, особенно если речь идет об учебе. Поэтому режим занятий и отдыха должен это учитывать. Нельзя настаивать, чтобы ребенок садился за уроки сразу после школы, - он должен иметь время на отдых. И когда он начинает заниматься, он должен знать, что выполнив определенную часть задания, он сможет заняться тем, что ему приятно - только тогда ребенок может всерьез сосредоточиться на определенное, не очень продолжительное время. Если этого условия нет, то ребенок просто отбывает номер - отсиживает положенные часы, не в состоянии сосредоточиться ни на чем конкретном.

Во всех случаях учеба не должна превращаться в разновидность наказания. Это ведет к результатам, прямо противоположным желаемым. И очень важно замечать и подчеркивать не только неудачи и провалы, но и даже самые незначительные успехи - именно они повышают мотивацию ребенка к учебе.

Это особенно важно, если какие-то предметы ребенку не даются, чтобы предотвратить снижение его самооценки и ощущение, что он не в состоянии справиться с проблемой.

Я не уверена в себе, часто испытываю робость при необходимости обращаться с какими-либо просьбами и вопросами, даже в обычных житейских ситуациях. Такая неуверенность в себе мешает мне в повседневной жизни - и на работе, и в семье, и при общении со знакомыми и особенно с малознакомыми людьми. Хотелось бы узнать, может ли психолог помочь справиться такой проблемой.

Прежде всего я хочу ответить на Ваш вопрос в конце письма. Безусловно, Ваша проблема относится к числу тех, которыми должен заниматься психолог, и он может помочь Вам справиться с ней, но обязательно при самом активном Вашем участии в этом процессе. Я уверен, что Вы это понимаете, и подчеркиваю это только потому, что иногда к нам обращаются люди с надеждой, что психологи смогут справиться с их проблемами не вместе с ними, а вместо них. Они ждут от психолога прямых инструкций, как вести себя в тех или иных ситуациях и какие принимать решения, и это как раз часто бывает с людьми, недостаточно уверенными в себе и привыкшими полагаться на советы-подсказки других людей. Разумеется, психолог может иметь свою точку зрения на проблему клиента, но его подлинная задача - помочь обратившемуся к нему человеку разобраться в проблеме самостоятельно и сформировать свою собственную позицию по отношению к ней. Только когда эта позиция будет результатом самостоятельных душевных и интеллектуальных усилий человека, она будет эффективной и продуктивной. А самое главное - в процессе формирования такой позиции, если она выношена, а не навязана, человек меняется как личность, становится более зрелым, более уверенным в себе, более ясно осознающим свои достоинства (которые есть у каждого человека) и свои возможности в тех или иных ситуациях.

Неуверенность в себе чаще всего имеет очень глубокие корни в раннем детстве и связана с неоправданно критическим отношением к ребенку со стороны родителей и близких. Это нередко бывает тогда, когда сами родители не чувствуют себя достаточно полно реализовавшимися в жизни, надеются взять "реванш" за счет успехов детей и потому повышенно чувствительны и нетерпимы к любой неудаче ребенка. Ребенок начинает чувствовать повышенную ответственность за несоответствие своих успехов родительским ожиданиям и постоянно живет с готовностью к упреку. Его подлинные успехи почти никогда не поощряются, ибо в глазах родителей они всегда выглядят ничтожными в сравнении с их амбициями.

У одной моей давней знакомой развилась неуверенность в себе, потому что ее мать при любом удобном случае ( и нередко в присутствии других людей) выражала свое разочарование ее внешностью. Между тем, дочь отнюдь не была уродкой - она просто не была такой яркой красавицей, как мать, и мать воспринимала это как личное оскорбление. При этом дочь была гораздо более женственной и теплой, чем мать, но не могла проявить все свои сильные качества в отношениях с мужчинами из-за уверенности в своей непривлекательности.

В процессе работы с психологом девушка осознала подлинные причины своей избыточной застенчивости и неуверенности в себе. Я подчеркиваю - она пришла к пониманию причин самостоятельно, они не были ей навязаны, и именно поэтому ей удалось постепенно справиться со своими комплексами. Ее семейная жизнь вполне удачна. Важно подчеркнуть, что муж сыграл очень важную роль в ее возрождении как личности.

Мы с мужем состоим в браке более 15 лет. С первых дней нашей совместной жизни отношения между мужем и моими родителями не сложились, вернее обе стороны придерживались политики взаимной отчужденности. Но так как мы жили раздельно, то вражда не принимала открытого характера. С приездом в Израиль взаимоотношения моих родителей и мужа резко обострились. По вполне понятным причинам вначале мы были вынуждены жить вместе, и ситуация очень скоро стала невыносимой. Через 2 года мы разъехались. Но это не принесло существенного изменения ситуации. Между тем, родители стареют. Надо отдать им должное, они очень стараются быть корректными, но часто самые незначительные высказывания папы или мамы вызывают такой взрыв негодования и агрессии, что приводят к очень серьезным ссорам, и я стала даже подумывать о разводе. Я понимаю, что мужу в Израиле нелегко. Мне кажется, что все свои невзгоды он вымещает на моих родителях. Но теперь уже даже каждая моя поездка к ним, без него, сопровождается ссорой. Вы считаете мою ситуацию безвыходной или можно что-то сделать, чтобы ее исправить?

Я думаю, что Вы уже частично ответили на вопрос о причинах такого агрессивно-враждебного поведения Вашего мужа. Человек агрессивен, когда ему плохо, когда ему кажется, что он не может справиться с проблемами и в результате его самооценка снижается. Мне не доводилось видеть человека, который был бы в мире с самим собой и в то же время отличался повышенной и не очень мотивированной конфликтностью. Люди с подлинным ( а не демонстрируемым) самоуважением не бывают беспричинно агрессивными, тем более агрессивными в отношении тех, кто их слабее. Ваш муж чувствует себя, по-видимому,недостаточно уверенно в этой жизни, и чувство беспомощности вызывает у него сильное эмоциональное напряжение. Такое напряжение легче всего трансформировать во враждебность к тем, кто и раньше не вызывал теплых чувств и в то же время не может дать серьезного и опасного отпора, поэтому чаще всего враждебность адресуется к ближайшему окружению. Выбор такого направления, как правило, не осознанный, и человек сам не может связать свою враждебность к кому-то из членов семьи с собственными проблемами. Напротив, он вполне искренно отыскивает в объекте враждебности черты, якобы оправдывающие эту враждебность. То, что нетерпимость Вашего мужа по отношению к Вашим родителям нисколько не уменьшилась и после того, как Вы с ними разъехались, укрепляет меня в предположении, что за его конфликтом с родителями стоит конфликт с самим собой. Ведь формально ситуация вернулась к той, какой была до приезда в Израиль, а она, судя по письму, была не идеальна, но терпима - иначе о совместном проживании в Израиле не было бы речи. Задумайтесь, почему Ваши поездки к родителям вызывают протест у мужа, хотя Вы не просите его себя сопровождать. Ведь эти поездки - часть Вашей личной жизни. Но это можно объяснить, если Ваши отношения с родителями - одна из немногих сфер жизни, где муж чувствует себя способным диктовать правила поведения и держать ситуацию под контролем. Невозможность такого контроля вызывает у него чувство ущербности.

Если Вы согласны с моим анализом, то именно психологическое состояние мужа нуждается в улучшении. Как это ни покажется парадоксально, именно он нуждается в эмоциональной поддержке для преодоления своего ощущения беспомощности. Разумеется, ее следует оказывать не во время развертывающегося скандала, но и во время скандала Вы не должны забывать о первопричинах, что поможет Вам как минимум уменьшить уровень Вашего возмущения. Боле подробные советы по организации поддержки мужу и всего Вашего поведения Вы можете получить у психолога.

Из Вашего письма следует, что есть дополнительная проблема, мешающая Вам помочь мужу, и эта проблема - Ваши собственные отношения с мужем. Они не определяются его враждебностью к родителям, а лишь проецируются на эту враждебность. Действительно, муж видит, как тяжело Вы переживаете конфликт, но не пытается понять Вас и Вам не сочувствует. Понятно, что он прежде всего сочувствует себе, но в нормальных семейных отношениях это не может полностью исключить ориентацию на партнера. Отношения между супругами практически всегда первичны, а опосредованность этих отношений другими людьми, даже самыми близкими - детьми или родителями - всегда вторично. Не могу исключить, что обострение отношений мужа с родителями - это лишь косвенный способ выяснения отношений с Вами. Но помочь всерьез разобраться в этом может только опытный психолог.

Я хотела бы проконсультироваться с Вами по поводу моих очень сложных отношений с моим сыном. Ему сейчас 22 года. Он родился с довольно тяжелой родовой травмой и врачи обнаружили у него повышенное внутричерепное давление. В первые годы жизни он отставал в развитии, в начальных классах школы учеба давалась ему с трудом. Я делала все от меня зависящее, чтобы помочь ему. Я организовала ему здоровый режим и строго следила за его выполнением. Постоянно помогала ему готовить уроки, освобождала от всех лишних нагрузок, следила за тем, чтобы он не связался с дурной компанией. Он всегда был очень послушным мальчиком. Мои усилия не пропали даром, он успешно кончил школу и профессиональные курсы, начал работать. Но в последние годы он все более отдаляется от меня. Он ничего не рассказывает мне о своих делах и друзьях, часто уходит из дому и не говорит куда, нередко возвращается очень поздно. Я беспокоюсь о его здоровье, но любое мое замечание и попытка вмешаться в его дела приводят к скандалу. Он стал очень взрывчатым и нервным, но к врачу или психологу обращаться отказывается категорически. Подскажите, как мне убедить его изменить свое поведение.

Я боюсь разочаровать Вас, но мне кажется, что в консультации психолога нуждаетесь прежде всего Вы, а не сын. Из Вашего письма для меня стало очевидно, что в Вашей действительно самоотверженной и героической борьбе за здоровье и благополучие Вашего сына Вы как-то упустили из вида, что самым главным результатом Ваших усилий должно быть его становление как личности, способной самостоятельно решать свои проблемы и преодолевать трудности, и что послушное следование Вашим указаниям, советам и инструкциям не может быть самой главной его заслугой и достоинством, как бы рациональны и разумны эти инструкции ни были. Ваш сын действительно нуждался в помощи, но между помощью и гиперопекой существует не просто очень большое различие - они в определенном смысле противоположны по результатам. Для пояснения моей мысли я приведу Вам одну реальную ситуацию, рассказ о которой произвел на меня - специалиста с большим опытом - столь сильное впечатление, что я его часто цитирую. Моя знакомая часто навещала соседскую семью, в которой рос мальчик с тяжелыми последствиями детского церебрального паралича. Он с трудом передвигался, ему было очень трудно себя обслуживать. Однажды моя знакомая пришла в эту семью в тот момент, когда мальчик пытался самостоятельно одеться. Это было ему очень трудно, он буквально извивался в кровати, а его мать стояла рядом и не вмешивалась, как показалось моей знакомой. "Что же ты ему не поможешь?" - воскликнула она, обращаясь к "бесчувственной" матери. И тогда мать повернулась к ней с выражением острой боли и тихо спросила "Разве ты не видишь, что я ему помогаю?" Она помогала ему не тем, что одевала его сама и вообще старалась освободить его от действительно мучительных для него усилий и все сделать вместо него. Она помогала ему своим присутствием, своей эмоциональной поддержкой и своей верой в его возможности справиться - и это самая лучшая помощь из всех возможных. Но это и самый трудный вид помощи. Гораздо легче - эмоционально легче - взять на себя выполнение тех задач, которые стоят перед ребенком, или установить жесткий регламент его поведения и следить за выполнением этого регламента, чем побудить ребенка к самостоятельному контролю над его жизнью.

Я думаю, что Вам в действительности повезло. Несмотря на длительный период директивного руководства и гиперопеки, Ваш сын не вырос безвольной и зависимой личностью, готовой безропотно подчиняться руководящим указаниям - сначала Вашим, потом чьим-то еще, например, указаниям жены. Это, кстати, далеко не редкий вариант, и мать обычно в таких случаях бывает довольна только до тех пор, пока контроль не переходит к жене. Может быть, протест Вашего сына против избыточного "контроля и отчета" - это косвенно тоже Ваша заслуга, заслуга Вашего характера и личности, подспудно влиявших на становление характера сына, но это не заслуга Вашего осознанного поведения как воспитателя.

Не поймите меня неверно - Ваша забота о здоровье и благополучии сына, особенно в его ранние годы, имела очень большое значение и очень помогла ему. Но Вы не заметили, что с какого-то определенного, и не очень позднего, этапа Ваш контроль должен был смениться той поддержкой, о которой я написал чуть выше. Сегодня Вам нужно сделать серьезное усилие и пересмотреть принципы Ваших отношений с сыном. Из руководящих и контролирующих они должны стать дружескими - с полным уважением его права на собственное решение и даже ошибки, с сохранением за собой совещательного, а не решающего голоса. Кстати, весомость Ваших советов возрастет, если сын не будет воспринимать их как обязательные к исполнению инструкции, а только как доброжелательные советы. Уверяю Вас, если Вы сделаете усилия в этом направлении ( а психологи могут Вам в этом помочь) сын очень это оценит, он перестанет защищаться от посягательств на свою независимость и отношения восстановятся.

У нас с женой за последнее время ухудшились отношения - мы часто ссоримся, конфликтуем по пустякам, обвиняем друг друга. Нельзя сказать, что мы не привязаны друг к другу, но я чувствую, как мы отдаляемся друг от друга. Можно ли помочь нам разобраться в том, что происходит, и улучшить взаимоотношения?

Вам, безусловно можно помочь, и в понимании причин Ваших конфликтов, и скорее всего в их устранении. Я говорю об этом так уверенно потому только, что, судя по Вашим же словам, ваша взаимная привязанность не утрачена, хотя и подвергается серьезным испытаниям. Если Ваша жена тоже искренно заинтересована во взаимопонимании и предотвращении дальнейшего развития конфликта, то есть все шансы, что психолог поможет найти Вам общий язык. Ведь если для конфликта достаточно желания одной стороны, то для устранения конфликта обязательно желание двух сторон - это справедливо и для целых народов, и для отдельных семей. Разумеется, без подробного разговора с Вами ни я, ни любой другой психолог не сможет судить о конкретных причинах возникшего напряжения. Они могут самыми разнообразными - даже усталость от повседневных забот, не перемежающихся праздничными событиями, которые нужно уметь устраивать самим себе - даже эта обычная усталость и монотонность жизни могут вызывать сильное взаимное раздражение. Но может быть и множество более глубоких причин, требующих спокойного и подробного рассмотрения. В таких случаях обычно недостаточно беседы с одним супругом, а необходима встреча с обоими, вместе и порознь. Дело в том, что людям вообще свойственно очень по-разному оценивать одни и те же события, особенно события значимые, а у мужчин и женщин эта разница взглядов обусловлена и психофизиологическими их особенностями. Кажется, Николаю Гумилеву принадлежат строки

"Страсть пропела песней лебединой.

Никогда ей не звучать опять.

Так же, как и женщине с мужчиной

Никогда друг друга не понять."

Разумеется, это сильное поэтическое преувеличение. Мужчина и женщина часто прекрасно понимают друг друга - и не только в период влюбленности и страсти, когда способность к интуитивному постижению другого максимально обострена, но и просто в счастливых семьях, которые, как известно , похожи друг на друга. Рискну предположить, что они похожи друг на друга именно способностью партнеров к взаимопониманию, что обеспечивает каждому члену семьи серьезную психологическую поддержку. Но взаимопонимание не приходит обычно само по себе. Чтобы достичь его, необходимы серьезные усилия каждого партнера и их ориентация друг на друга (взаимная привязанность), а не только на самого себя. Женщины, как правило полагают, что мужчина так же чувствителен ко всем нюансам человеческих отношений, как они сами. И если он не предпринимает попыток своевременно объясниться, извиниться за какие-то невольные промахи или случайно брошенные слова, не замечает и не понимает причин напряжения женщины, она часто полагает, что он просто пренебрегает ею. В результате женщина начинает чувствовать себя обиженной, оскорбленной, и для нее как бы унизительно первой начинать выяснять отношения.

Между тем мужчина вначале чаще всего искренно не замечает возникшего напряжения и обиды подруги. Он вообще по природе своей больше ориентирован на решения внешних проблем, на отношения с миром, а не на нюансы отношений. Потом, когда не замечать отчуждения жены уже невозможно, он не находит ему никакого разумного объяснения, и в связи с этим чувствует себя совершенно беспомощным, не умеющим на эту ситуацию повлиять. Поскольку он, как правило, точно знает, что у него не было никаких плохих намерений, отчужденность партнерши выглядит для него чем-то мистическим, и часто первая мысль, которая в таких случаях приходит --что его разлюбили. И тут уже наступает черед мужчины обижаться. Его чувство собственного достоинства не позволяет ему в этой ситуации сделать первые шаги, т.е. не стремясь понять ситуацию (в которой он без помощи женщины или психолога все равно разобраться не может) просто проявить внимание, нежность и интерес к партнерше. Чаще всего уже этого оказалось бы достаточно, чтобы растопить лед, и тогда женщина может позволить себе, без чувства горечи и ущерба для самолюбия объяснить своему отличному от нее по восприятию мира, но такому близкому человеку, что же именно привело ее в состояние раздражения и обиды.

Разумеется, я обсуждаю типичную ситуацию именно взаимного непонимания, а не конфликтов, вызванных более глубокими причинами. Хотя и в этих конфликтах взаимное непонимание играет немалую роль. Партнеры, которые постоянно учитывают психологические отличия мужчины и женщины, гораздо чаще склонны предпринимать первые шаги к примирению: она - объясняя причину своего состояния до того, как он сумел сам ее понять, он - и не требуя от себя такого понимания и снимая напряжение своим теплым отношением.

Наступают довольно длинные детские каникулы, и я хотел бы посоветоваться с Вами, как в это время строить отношения с детьми. У них много свободного времени и нет привычного режима, поэтому они часто ложатся гораздо позднее обычного, часто уходят почти на всю ночь, неизвестно где слоняются. Как вести себя в этой ситуации родителям? Настаивать ли на соблюдении режима, хотя бы режима сна, или предоставить им полную свободу, как предлагают мне соседи- коренные израильтяне? У меня к этому не лежит душа, но хотелось бы знать, что об этом думают психологи.

Ваши сомнения мне вполне понятны - я ведь и сам из той культуры, где строгий контроль за поведением ребенка и руководство каждым его поступком относились к числу основных обязанностей родителей. И в этом был определенный резон, поскольку в любом обществе приходится следовать его социальным правилам, чтобы вообще из него не выпасть.

Но именно по этим причинам в Израиле необходимо искать совершенно иные способы взаимодействия с детьми и формы их воспитания. Воспитание запретами и контролем здесь не находит понимания. И действительно, если Вы хотите, чтобы Ваш ребенок вырос с чувством личной ответственности за свое поведение, а не просто следовал готовым инструкциям, то у него должен быть опыт собственных решений и опыт исправления собственных ошибок. Но это, разумеется, не значит, что нужно пустить все развитие ребенка и его становление как личности на самотек. Иногда в Израиле принцип свободного воспитания понимают именно так, и это - серьезная ошибка. Когда все пускается на самотек, то это не свободное воспитание, а отсутствие интереса к ребенку. Для воспитания нет ничего хуже равнодушной вседозволенности. Принцип же свободного воспитания подразумевает как обязательное условие интерес и уважение к ребенку. Если Вы не навязываете свое мнение по любому вопросу, не определяете безоговорочно, когда и что ребенок (подросток) должен делать (кстати, далеко не только во время каникул), а интересуетесь его точкой зрения и вступаете с ним в заинтересованный и уважительный диалог, эффект Вашего мнения будет гораздо сильнее. Старайтесь быть в курсе интересов Ваших детей, в курсе их отношений с друзьями - но не с позиции руководства и диктата, а с позиции заинтересованного друга. Рассказывайте детям о собственных отношениях с друзьями в детстве, о возникавших проблемах - такая открытость приглашение к ответному доверию. Ребенок очень хорошо чувствует подлинный интерес, и охотно сам поведает и о своих друзьях, и о своих занятиях , если будет уверен, что за этим рассказом не последуют санкции и нотации и что его доверие не будет обмануто. У ребенка есть большая потребность поделиться своими проблемами с умным и деликатным человеком, и если таким человеком будете Вы, Вы вполне сможете конкурировать с его друзьями. Но при обсуждении его проблем надо суметь удержаться от скоропалительных советов и особенно от безапелляционных инструкций и запретов. Разумеется, Вы можете быть не согласны с какими-то его поступками и предпочтениями, и совсем не нужно это скрывать. Но Ваши возражения , во-первых, не должны быть ультимативными - ультиматум всегда вызывает протест прежде чем ребенок успевает задуматься о его содержании. Во-вторых, они должны быть аргументированными, и надо предложить ребенку и подростку принять решение с учетом этих аргументов или высказать контраргументы. Неважно, имеете ли Вы дело с ребенком или взрослым - уважительное отношение к его праву выбора и мнению сразу создает доверительную атмосферу, исключающую поведение просто из упрямства или для сохранения собственного достоинства - то что не подвергается ущемлению, не требует и защиты, и разговор гораздо легче приобретает конструктивный характер, а не превращается в борьбу по перетягиванию каната. Прислушайтесь внимательно к аргументам Ваших детей. Очень часто они не носят вздорный характер, а отражают нормы, принятые в их сообществе, и эти нормы не всегда должны быть отвергнуты только потому, что не совпадают с Вашими. Если Ваша 14-летняя дочь хочет остаться переночевать у подруги, то это не катастрофа, а принятая в Израиле форма дружеского общения - обе девочки чувствуют себя при этом более взрослыми и не надо этому мешать . Разумеется, надо представлять себе, у кого именно останется дочь - но при соблюдении описанных принципов отношений дочь сама познакомит Вас с подругой, и будет горда Вашими с ней отношениями. Если Ваш ребенок хочет одеть определенную одежду , которая кажется Вам не достаточно эстетичной - посмотрите, прежде чем запрещать, как одеваются его соученики. Ребенок боится резко отличаться от остальных, чтобы не стать посмешищем. Если же Вы хотите, чтобы он вырос человеком с самостоятельным и хорошим вкусом, то запретами этого добиться нельзя, а можно этого достичь, только способствуя постепенному становлению и развитию его личности, а это удается только при дружеских и доверительных отношениях с Вами, когда он понимает, что Вы учитываете его мотивы и проблемы. Это путь более долгий, но гораздо более надежный.

Кстати, каникулы - это время, когда можно многое сделать для укрепления отношений с детьми, но для этого нужно искать те виды совместной деятельности, которые могут быть им интересны.

У нас двое детей. Старшая девочка, проявив явные математические способности, "перескочила" через класс и сейчас успешно учится в 8 классе. Младший сын также успешен в математике, и мой муж хочет, чтобы он также перескочил через класс, хотя по другим предметам он идет вровень со своими сверстниками. Меня беспокоит, выдержит ли сын переход в класс с детьми, которые старше его. Сейчас он чувствует себя уверенно, ребята его уважают. А муж возражает, что необходимо максимально использовать потенциальные возможности ребенка. Разрешите, пожалуйста, наш спор.

Для того, чтобы ответить на Ваш вопрос, мне нужны некоторые дополнительные сведения о мальчике. В частности, насколько легко он вообще сходится со сверстниками и вступает в новые знакомства, есть ли в числе его друзей ребята которые чуть старше его. А самое главное - как он ведет себя при столкновении с реальными трудностями и проблемами, с которыми не может справиться, что называется, сходу и в один присест. Он ведь, как я понимаю, мальчик достаточно способный и поэтому такие трудности, особенно в учебе, перед ним до сих пор вставали, по-видимому, не часто. По математике он, перескочив через класс, скорее всего, больших проблем не встретит, но по другим предметам надо будет кое-что наверстывать и на первых порах определенные трудности могут возникнуть, хотя, говоря откровенно, темп обучения в школе до тихона обычно такой, что эти трудности вполне преодолимы при некоторой усидчивости и при отсутствии страха перед ними. Поэтому очень важно знать, не теряется ли он в ситуациях, когда ему что-то (не обязательно только в учебе) не удается, не пасует ли он перед проблемами, воспринимает ли он их как угрозу или как вызов, требующий преодоления. Если мальчик достаточно контактен ( а по Вашему письму можно судить, что это так) и если трудности пробуждают в нем самолюбие и бойцовские качества, то мой ответ безусловно положительный. Перескок через класс не только позволяет использовать максимально все интеллектуальные ресурсы, как совершенно справедливо полагает Ваш муж, но и существенно повышает самооценку, что очень важно для нормального развития личности. Из Вашего письма следует, что мальчик хорошо и уверенно чувствует себя в классе, и это дает мне основания предполагать, что он достаточно стеничен и умеет справляться с трудностями - просто ребята, у которых это качество отсутствует, которые склонны отступать, не очень часто пользуются популярностью в классе.

Но даже если я ошибаюсь, и мальчик иногда пасует при неудачах, это не является абсолютным противопоказанием против "перескока". В детстве характер только формируется, и формируется как раз в процессе преодоления трудностей. Очень большую роль при этом играет степень мотивированности. Если пример старшей сестры является для Вашего сына хорошим стимулом, если ему самому хочется почувствовать себя "отличившимся" и его может подстегнуть самолюбие, это может во многом помочь ему преодолеть чувство беспомощности перед проблемами. Но в этом случае возрастет ваша роль, роль родителей. Ваша спокойная уверенность в его возможностях, ваша эмоциональная поддержка и ровное теплое отношение должны стать для него основной опорой. Не делать за него, а помочь ему верой в его силы, напомнить, как хорошо у него многое получалось в прошлом, а значит будет получаться и в будущем, и напоминать это постоянно - вот ваша задача на тот первый период, когда он может испугаться неожиданных трудностей.

У нас дома сложилась ситуация, которая совершенно разрушает жизнь всей семьи. Речь идет о поведении свекрови. Вообще-то мне повезло со свекровью - она всегда помогала с детьми, у нас были хорошие отношения, она никогда не пыталась поссорить меня с мужем. Но здесь, в Израиле, когда пришлось жить вместе, все стало сложнее в наших отношениях. Появилось взаимное раздражение, нервничает муж, а в последнее время я стала просто бояться идти домой. Свекровь видит во мне врага, иногда обижается, что называется, на ровном месте и тогда сутками не выходит из комнаты и плачет безо всяких видимых причин, постоянно требует внимания от всех членов семьи. Дети, которые раньше любили бабушку, стали ее избегать. Что мне делать? Как улучшить отношения?

К сожалению, описанная Вами ситуация совсем не редкая. Отношения с пожилыми родителями в Израиле часто становятся напряженными, и не только в тех случаях, когда все живут вместе. Чтобы помочь, надо, прежде всего, понять что происходит. Пожилые люди обычно до эмиграции имели свой, десятилетиями складывавшийся уклад жизни. Они помогали, конечно, своим взрослым детям и по мере возможности ухаживали за внуками, как это было и у Вас. Но этим их жизнь не исчерпывалась. Многие продолжали работать даже после достижения пенсионного возраста, они пользовались уважением окружающих, у них было определенное социальное положение. У всех был круг друзей, различные увлечения. Словом, это была, как правило, достаточно полноценная жизнь. С переездом в Израиль многое изменилось. В пенсионном возрасте ни о какой работе по специальности уже не могло быть и речи. Резко сузился круг общения - заводить новых друзей в пожилом возрасте трудно, а контакты со старыми прервались. Полноценная культурная жизнь частично затруднена незнанием языка. Много новых незнакомых правил социальной жизни, в которых трудно ориентироваться. И при всем этом - повседневное ощущение уменьшения сил и возможностей, связанное с возрастом.

Пожилые люди чувствуют постоянную зависимость от других, обнаруживают, что они сами не справляются со многими трудностями и не способны так же эффективно как раньше контролировать ситуацию. Все это вместе ведет к снижению самооценки, к чувству ущербности, повышается обидчивость и эмоциональная уязвимость, которые Вы так хорошо описали. Появляется стремление более активно контролировать то немногое, что еще остается в сфере досягаемости - а это немногое - собственная семья, дети и внуки. Отсюда более настойчивое, чем раньше, требование внимания и обида на его отсутствие. Иногда пожилые люди даже бессознательно провоцируют конфликт в семье, чтобы убедиться, что они еще могут на что-то влиять.

Как только Вы мысленно поставите себя на место пожилого человека, столкнувшегося со всеми этими проблемами, Вы поймете, что его капризы и обиды небеспричинны. Разумеется, виноваты не Вы и по большому счету это обиды не на Вас, а на жизнь и на уходящие возможности. Но жизни претензии не предъявишь - их можно предъявить только конкретным людям и желательно тем, кто не может отвергнуть их с порога - то есть близким.

Понимание проблем позволяет с ними справиться. Если пожилые люди нуждаются во внимании и уважении, не лишайте их этого. Время которое Вы потратите на доброжелательное общение, пусть даже не очень Вам интересное, с лихвой окупится сэкономленными нервами и временем, которое Вы не потратите на скандалы. Не забудьте похвалить Вашу свекровь за любую малость, которая с Ваших позиций полного сил человека не стоит внимания, а для нее - почти героический поступок. Попросите ее совета по проблеме, с которой Вы могли бы справиться и без нее, хотя бы касающейся воспитания детей, и продемонстрируйте уважение к ее совету, даже если не собираетесь ему следовать. Наконец, подумайте, какой посильной полезной деятельностью могла бы заняться свекровь - неважно, дома или вне его, важно чтобы она вернула себе ощущение своей полезности. Подыщите подходящий и не очень далеко расположенный клуб для пожилых - там почти всегда есть группы русскоязычных, и постарайтесь исподволь и ненавязчиво заинтересовать ее этим клубом, чтобы она не решила, что Вы ищете способов от нее избавиться, а сама попросила Вас адрес этого клуба. Все это требует внимания, но наши пожилые близкие имеют право на внимание, а выиграете Вы хорошее отношение и спокойствие в доме.

У меня дома серьезные разногласия по вопросу воспитания наших двоих детей. Дети у нас хорошие, очень прилично учатся, хотя и не отличники, помогают нам по дому, но мой муж постоянно предъявляет претензии и считает, что воспитание состоит в замечаниях, нотациях, одергиваниях и запретах. Он пресекает все мои попытки похвалить их за их успехи, упрекает меня в том, что я их балую своими похвалами. С его точки зрения, все, что они делают хорошо - это их обязанность и на это вообще не надо обращать внимания, но нельзя зато упускать ни одной ошибки или проступка без серьезного обсуждения и даже наказания, и только тогда дети вырастут ответственными людьми. Мне же кажется, что у детей уже есть ожидание замечаний и порицаний и у них теряется контакт с отцом. Но я не могу ему этого доказать, и даже не вполне уверена, что я права.

Cкажу сразу, что в этом споре с Вашим мужем я целиком на Вашей стороне. Но муж Ваш придерживается довольно распространенной точки зрения на воспитание как на исправление всего, что воспринимается как недостатки. Достоинства же в исправлении и улучшении не нуждаются, поэтому их можно игнорировать. Однако то, что игнорируется, может легко исчезнуть. Это ведь только слабости и отрицательные черты прорастают в характере безо всякого ухода и усилий, как сорняки. Те же качества личности, которые достойны похвалы и определяют в конечном счете духовное развитие человека - трудолюбие, любознательность, честность, смелость, сочувствие к другому - требует определенных усилий со стороны ребенка для их формирования и закрепления, и усилия эти должны вознаграждаться, чтобы они не ощущались бесполезными. Нет для ребенка большей награды его усилий в стремлении быть хорошим, чем похвала самых главных для него людей - родителей. Каждая такая похвала рождает стремление заслужить следующую, и, что еще важнее, возвышает ребенка в его собственных глазах, способствует формированию устойчивого самоуважения, а от этого в дальнейшем зависят в сущности все его достижения и сопротивляемость к неудачам. Поэтому заслуженная похвала предпочтительнее осуждений и наказаний, в том числе и заслуженных, и хотя без них часто обойтись не удается, они по меньшей мере должны уравновешиваться поощрениями за все достойное поощрений, и даже за сами усилия быть достойным похвалы. Надо помнить, что дети очень чувствительны к справедливости - они могут понять возмущение родителей и простить даже серьезное наказание, если оно заслужено, но им трудно примириться с невниманием родителей к их достижениям, которые так не легко им даются.

Необходимо также помнить, что многочисленные упреки, нотации, выговоры довольно быстро утрачивают свое воспитательное значение, вызывая только усталость и раздражение. Основным воспитательным эффектом обладают не слова, а поведение родителей. Более того, один из самых известных психологов второй половины уходящего века, Когут, говорил, что для воспитания личности ребенка не только слова, но даже отдельные поступки родителей менее существенны, чем масштаб их личности, который в действительности проявляется во всем и воспринимается детьми безо всяких направленных и осознанных усилий со стороны самих родителей. Масштаб личности не поддается ни подделке, ни имитации.

Мы с мужем женаты 10 лет, из которых 4 года живем в Израиле. Оба много работаем, но вот отношение к жизни и к деньгам у нас за последнее время стало разное. Два года назад мы решили откладывать деньги на квартиру, и у мужа это превратилось в манию. Он строго следит за расходом воды и электричества, покупкой продуктов и одежды. Мало того, что мы с ним совсем перестали ходить на спектакли и ездить на экскурсии, он лишил всех удовольствий даже наших детей и стал заранее оговаривать необходимые расходы, исходя из принципа жесточайшей и неразумной экономии. Доказывать ему что-либо бесполезно. Посоветуйте, как мне поступить в этой ситуации.

Когда человеком овладевает такая "одна, но пламенная страсть", остановить его бывает действительно не просто. Ситуация осложняется тем, что решение купить квартиру было Вашим совместным вполне разумным решением, и муж Ваш искренне убежден, что в действительности он исходит из интересов семьи и его жесткая экономия на пользу всем. Он ведь и себе во всем отказывает во имя будущего благополучия. Очень тонкая грань отделяет разумную экономию от того плюшкинского скопидомства при котором жизнь перестает приносить радость и конечная цель утрачивает смысл. Действительно, нет ничего предосудительного в том, что человек выключает свет в комнате, где в это время никого нет, и выключает воду, если ею в этот момент никто не пользуется. Но еще один следующий шаг - и он уже запрещает зажечь свет в сумерки, до наступления полной темноты, и в процессе мытья посуды по многу раз выключает воду. Человек не замечает, как разумные самоограничения превращаются в невыносимые условия для всей семьи, он по-прежнему считает что ведет себя рационально, а все остальные излишне расточительны и он должен с этим бороться. Поэтому прямая атака на его позицию будет, скорее всего, безрезультатной. Поэтому Ваша тактика должна быть более гибкой. Ведь Ваша задача - не переспорить мужа, а сделать его своим союзником. Поэтому начните с того, что Вы не меньше чем он хотите иметь свою квартиру, понимаете, что ее приобретение - в общих интересах, и уважаете его целеустремленность и усилия, направленные на экономию. Продемонстрируйте на конкретных примерах, что Вы поддерживаете все разумные действия мужа в целях предотвращения действительно излишних расходов. Такое Ваше поведение, признающее законность его целей и побуждений и справедливость некоторых предложений - необходимое условие установления контакта, и при этом Вы ничуть не покривите душой - Вы ведь и сами не склонны к разбазариванию средств попусту. Но на следующем этапе Вам надо добиться пересмотра его экстремистских требований. Он знает, что Вы, как и он, много и тяжело работаете. Я надеюсь, что вы проявляете достаточное понимание и сочувствие друг по отношению к другу в связи с неизбежной усталостью (если же этого нет, то постарайтесь, чтобы эта тема звучала в вашем общении). Поэтому Ваш муж будет безусловно удивлен, если Вы поделитесь с ним решением искать для себя подработку за счет немногих часов отдыха и даже сна. Надеюсь, что Ваши отношения таковы, что он будет возражать, опасаясь за Ваше здоровье. (Если этого не произойдет, мое предложение не проходит, но тогда, в сущности, прежде всего нуждаются в исправлении Ваши отношения с мужем, а не его взгляды на способы экономии, и это совсем другая задача, также требующая компетенции психолога). Когда он будет возражать, скажите ему, что Вы не видите другого выхода, ибо ограничение детей в очень важных для них жизненных радостях, по мнению психологов, плохо сказываются на их душевном здоровье, что в конечном итоге может привести и к физическим заболеваниям, и к устойчивому чувству ущербности, и это для Вас гораздо важнее, чем собственное здоровье. Очень важно: все это не должно звучать как упрек мужу. Не думайте, что я учу Вас манипулированию. Манипулирование и спекуляция на детях мне отвратительны. Но я уверен, что душевное благополучие детей для Вас действительно важнее всего, а оно в немалой степени зависит и от вашей с мужем способности и готовности доставлять не только им, но и себе маленькие радости, такие, как походы в театр или на экскурсии. Без них жизнь становится тусклой и монотонной, что сказывается и на отношении супругов, и на душевном благополучии детей, а без этого и никакая квартира не нужна. Когда-то Михаил Светлов говорил: "Я могу обойтись без необходимого, но без лишнего я обойтись не могу." В этом парадоксе очень много мудрости, потому что "лишнее" с позиции обывателя - это то, что дает жить душе и делает жизнь многоцветной. Когда-то в первые месяцы эмиграции я увидел, как моя 8-летняя дочь прилипла к витрине с куклой, которая стоила 50 шекелей (сумма для нас тогда очень значительная) и вздохнула "Нет, этого Вы мне не можете купить". Я тотчас решил, что на ближайший праздник она получит эту куклу, потому что это то немногое, что я мог тогда сделать, чтобы лишить ее чувства обделенности из-за нашей нищеты.

Но Ваш муж, поглощенный своей сверхценной идеей приобретения квартиры (во имя семейного благополучия!) вряд ли может принять сейчас эти верные, но несколько общие и абстрактные положения. Думаю, на него может подействовать только что-то очень конкретное - например, Ваша готовность частично пожертвовать своим сном, чтобы восполнить детям то, чего они лишены. У Вас с мужем могут быть разные представления о приоритетах, но если он любит Вас и сочувствует Вам, то эта Ваша готовность на жертвы (Вы можете придумать и другие ее варианты) может стать основой для серьезного обсуждения проблемы, без взаимных упреков и "перетягивания каната".

Меня очень беспокоят мои отношения на работе. Я попала в женский коллектив, в котором принято судачить, осуждать других за их спинами, а мне это неприятно, я стараюсь не принимать в этом участия и чувствую себя в коллективе очень неуютно. А последнее время меня начали на работе просто травить. Мне достается самая тяжелая и неприятная работа, от которой другие как-то умеют уклониться, а я не умею и только переживаю. Временами я чувствую себя жертвой, а когда пытаюсь защищаться, очень нервничаю, и все что я говорю, звучит очень неубедительно. Я понимаю, что все дело во мне, но не знаю, что делать, чтобы изменить положение.

Я могу судить о Вас и Вашей ситуации только по этому письму, а этого безусловно недостаточно для сколько-нибудь квалифицированного суждения. Тем не менее, с риском ошибиться, я рискну высказать несколько соображений, которые могут оказаться полезны Вам для лучшего понимания себя и ситуации. Потому что прежде чем что-либо предпринимать, надо разобраться в происходящем. Когда Вы говорите, что все дело в Вас (в Вашем поведении? В Вашей личности?) Вы делаете первые шаги в этом направлении.

Человек, вынужденный находиться в коллективе со сложившимся характером отношений и с этическими нормами, которые этому человеку трудно принять, которые ему чужды и неприятны, неминуемо становится чужаком и подвергается сильному психологическому давлению. И это давление тем сильнее, чем ниже уровень этических норм самого коллектива. Смотрите, Ваше нежелание участвовать в сплетнях и пересудах вызывает у Ваших коллег, совершенно независимо от Вашего желания, ощущение, что Вы ставите себя выше других и противопоставляете себя остальным членам дружного коллектива. Но их враждебность, которая вызывает у них желание Вас ущемить, определяется не только и не столько Вашей позицией, сколько их собственным внутренним чувством неполноценности, пустоты и мелочности интересов, ничтожности поведения, которые Вашей позицией отстраненности всего лишь подчеркиваются. Представьте себе, что Вы попали бы в совершенно иной коллектив, занятый интересной и творческой работой, с настоящими дружескими, теплыми отношениями между всеми участниками, коллектив, в котором устраивают веселые праздники и во всем стараются помочь друг другу. При этом, допустим, Вы, в силу природной нелюдимости и замкнутости, не умели бы вписаться в этот коллектив и держались бы отчужденно. Уверен, что в этом случае ничего, кроме удивленного сожаления, Ваша отчужденность не вызвала бы, во всяком случае никакой травли бы не было, ибо люди в таком коллективе обладают достаточно высоким самоуважением и довольны собой и характером сложившихся отношений. Скорее всего, они попытались бы помочь Вам вписаться и почувствовать себя более комфортно, но если бы это у них не удалось, они оставили бы Вас в покое и ни в коем случае не стали бы Вам мстить за Вашу позицию изоляции, потому хотя бы, что сочли бы Вас достойной скорее жалости, чем враждебности. А в том реальном коллективе, в котором находитесь Вы, люди скорее всего ощущают ничтожными и жалкими себя, хотя и стремятся всячески не допустить это чувство до сознания. Но их враждебность - это и есть наилучшее доказательство их чувства ущербности.

Как только Вы начнете это понимать, само понимание уменьшит Ваши переживания. Ведь если я правильно понял из интонации Вашего письма, Вы находитесь пока в состоянии внутренней раздвоенности. С одной стороны, Вам не нравится психологический климат в коллективе и Вы не хотите принять его этические нормы. Но с другой стороны, Вам самой хотелось бы нравиться коллективу и быть им принятой. Поэтому Вы и нервничаете, вступая в выяснения отношений, и не можете убедительно отстоять свои права. Такая двойственная позиция очень уязвима. Вы как бы внутренне зависите от тех, кого в действительности (и заслуженно) не очень уважаете, и эта зависимость ощущается ими и вызывает усиление давления. Тот, кто чувствует себя выше другого, и при этом от этого другого внутренне зависит, хочет ему понравиться - вызывает у этого другого особенно сильное желание его сломать. Поэтому Ваша главная задача - освободиться внутренне, почувствовать себя в полном праве не сливаться с Вашим коллективом, найти опору в чувстве собственного достоинства - и это обязательно приведет к уменьшению давления, ибо Ваши коллеги почувствуют, что Вы больше не чувствительны к нему.

Я не знаю, как мне избавиться от очень сильного чувства вины которое я испытываю по отношению к моей матери. Она уже очень пожилой и не очень здоровый человек, нуждающийся в помощи и уходе, и я стараюсь по мере возможности ей эту помощь оказывать. Но поскольку я работаю, то реально у меня не так много времени для нее, мне кажется, что она страдает от одиночества и обижается на меня, и это вызывает у меня постоянное чувство вины. Иногда, стыдно признаться, я испытываю даже чувство раздражения по отношению к маме, к ее постоянным претензиям на мое время и внимание, а после этого мое чувство вины еще более усиливается - ведь мама не виновата в том, что у меня остается для нее гораздо меньше времени, чем ей требуется. Но и изменить свою жизнь я тоже не могу. А в то же время мама посвятила мне всю свою жизнь, и мне стыдно, что я не в состоянии дать ей больше теперь, когда она от меня зависит.

Закон отношений между поколениями таков, что мы никогда не в состоянии вернуть нашим родителям в полной мере то тепло и заботу, которую получали от них. Когда речь идет о нормальных отношениях между родителями и детьми, родители всегда дают больше, чем могут когда-либо получить, а дети могут возместить этот неизбежный дефицит только отношением к своим собственным детям. Но дело в том, что родители - если это настоящие родители, а только они и могут дать детям подлинное тепло и необходимую поддержку - никогда не делают это с расчетом на возмещение. Отношение к детям - не банковский вклад. Забота о детях - потребность родителей, а не только их обязанность, и только когда это потребность, удовлетворение которой приносит счастье самим родителям - только тогда наша забота по-настоящему нужна детям. В остальных случаях она может повиснуть тяжелым грузом неоплатного долга на их плечах, а этого ни одни любящие родители не хотели бы.

Разумеется, люди могут меняться с возрастом. В молодости и в зрелости человеку кажется немыслимой ситуация, в которой его претензии могут стать причиной страданий и чувства вины их собственных детей, ради счастья которых они стараются сделать все возможное. Но когда в старости уходят силы и появляется чувство зависимости и связанная с этим обида на жизнь, эта обида очень легко переадресуется самым близким и дорогим - детям. Надо постоянно иметь в виду, что за этими претензиями и обидами стоит естественное чувство беспомощности, в которой дети ничуть не повинны, и никакая их самая большая самоотверженность не может это чувство скомпенсировать. Это необходимо помнить , чтобы защититься от двух одинаково разрушительных чувств, которые к тому же нередко сменяют друг друга - чувства вины, которое изнуряет человека и лишает его радости жизни, а потому и делает его не способным на полноценную эмоциональную поддержку кого бы то ни было, и чувства раздражения, от которого в конечном счете это непродуктивное чувство вины только усиливается.

Разумеется, я адресуюсь только к заботливым и совестливым - впрочем, только им и свойственно переживание вины. Нужно делать то, что в наших силах, и не корить себя за то, что мы можем меньше, чем хотелось бы. Потому что для наших родителей важно, сознают они это или не сознают, чтобы их дети были гармоничными и способными радоваться жизни - поддержка и забота таких детей гораздо эффективнее, чем жертвенность и самоотверженность детей, замученных чувством вины и из-за этого находящихся в состоянии постоянного внутреннего конфликта. Это вообще очень важно понять - наш долг не только перед самими собой, но и перед другими, особенно перед близкими - быть счастливыми. Только счастливые люди, не обремененные самоупреками, могут поддерживать других. Таким образом, Ваше необоснованное чувство вины плохо не только для Вас - оно плохо для Вашей матери. И когда Вы тратите время на себя - на Вашу работу, на Вашу личную жизнь, на развлечения, важные для поддержания хорошего настроения - это происходит не в ущерб Вашей матери, ибо больше всего Вы можете ей помочь, сохраняя оптимизм, жизнерадостность и самоуважение.

С детства меня и моих сверстников учили, что скромность является большим достоинством, что необходимо быть критичным к себе, некрасиво выпячивать свои способности и положительные качества и подчеркивать свое преимущество перед другими. В иудаизме скромность тоже относится к наиболее ценимым качествам человека. Но в реальной жизни в Израиле сплошь и рядом сталкиваешься с тем, что скромные, самокритичные и уступчивые люди постоянно проигрывают в конкуренции с нахрапистыми наглецами, выпячивающими свои, очень часто даже не существующие, достоинства, умеющими сделать себе рекламу. У меня это вызывает прямо-таки депрессию, и я все чаще сомневаюсь, таким ли уж достоинством является эта хваленая скромность, если она приводит к поражению.

Спасибо за вопрос, он и впрямь нуждается в серьезном обсуждении. Прежде всего, я полагаю, что скромность в понимании советской идеологии и советского воспитания, жертвой которых мы все в большей или меньшей степени являемся, и скромность в понимании иудаизма - это два совершенно разных понятия. Если я это правильно понимаю (а я не являюсь специалистом в иудаизме), скромность в иудаизме - это правильное осознание соотношения между масштабом личности и ее деяний, с одной стороны, - и величием мира и присутствующего в нем Божественного начала, - с другой. Есть прекрасное выражение "Человек не должен пытаться заслонять собой небо" - и по моему мнению это и есть суть скромности в иудаизме. При таком понимании даже личности масштаба Моше Рабейну должны быть скромными, и это ничуть их не умаляет и не унижает. Советская же идеология и основанное на ней воспитание ставили перед собой другую и совершенно определенную задачу - уравниловку, при которой подлинно масштабная личность обязана была ничем не выделяться на фоне ничтожеств и согласиться с приравниванием к ним. В противном случае немедленно следовал упрек в недостаточной скромности. Это было выгодно только ничтожествам, которые чувствовали себя в такой атмосфере совершенно вольготно и безопасно. Это был легитимный и как бы морально оправданный способ унижения и подавления по-настоящему крупных и одаренных людей. Принципы иудаизма прямо противоположны. Именно в иудаизме человек является не рабом Б-жьим, а его собеседником и сотрудником в деле построения собственной жизни, и такое "соавторство" совершенно не согласуется со скромностью в советском понимании этого слова (там ведь нельзя было быть полноправным партнером не только Б-га, но и непосредственного начальника). Скромность, подразумевающая нивелирование и умаление собственных достоинств, совершенно этому не способствует. Такая скромность и талант - вещи несовместимые. Масштабный и талантливый человек должен создавать нечто новое, открывать новые горизонты - а это невозможно делать при постоянной оглядке на других и без достаточной уверенности в себе, в своих силах и способностях. Когда-то личный секретарь Гете Экерман позволил себе покритиковать какое-то новое произведение гения, и услышал в ответ: "Не всему же быть лучше лучшего". Экерман записал в дневнике: "Если это и скромность, то весьма сомнительная" - но только при таком отношении к себе и своему творчеству возможны действительно выдающиеся достижения.

Кстати, такой уровень самоуважения противоположен высокомерию и не только не препятствует, но даже способствует конструктивной критике собственных ошибок. Для того, чтобы признание своих просчетов не приводило к чувству ущербности и неполноценности, уважение к себе как к личности должно быть достаточно стабильным и не зависеть от этих отдельных конкретных просчетов и ошибок. В противном случае человек бессознательно мобилизует все защитные механизмы своей психики чтобы не допустить осознания своих провалов, ибо каждый такой провал угрожает его самооценке в целом и способствует развитию комплекса неполноценности. Таким образом, высокомерие и демонстрация превосходства противоположны подлинному самоуважению - они используются для того, чтобы прикрыть неуверенность в себе. Это необходимо помнить, чтобы не быть загипнотизированным высокомерием ничтожеств и не чувствовать себя униженным. "Имеющий в кармане мускус не кричит об этом на улице - запах мускуса говорит за него". Демонстративное самоутверждение и агрессивная самореклама часто маскируют недостаточное самоуважение и нередко не выдерживают первой же "проверки на прочность" - и в Израиле, и в любом другом месте, просто в Израиле не так уж часто предпринимают попытку такой проверки на прочность, нередко из-за собственной неуверенности в себе тех, кому эта реклама адресована. Для того, чтобы выдержать конкуренцию с этой самоутверждающей наглостью не обязательно брать ее на вооружение: человек с подлинным чувством достоинства все равно никогда не сможет позволить себе такую же безвкусную и бессовестную саморекламу, как те, кому она заменяет самоуважение и настоящую уверенность в себе. Но подлинное самоуважение всегда прочнее и выигрышнее- нужно только не стесняться этого чувства из ложной скромности, и, когда вы не будете его стесняться, оно проявит себя в каждом вашем жесте и каждом вашем слове.

Наша 15-летняя дочь совершенно перестала учиться и даже почти не посещает школу. Уговоры и объяснения не помогают. Целыми днями она лежит на диване, уставившись в телевизор, а вечерами уходит куда-то гулять с подругами и возвращается очень поздно. Она практически не помогает матери по дому, на замечания огрызается и грубит. Говорит, что пойдет работать, но работу тоже не ищет, да и вряд ли ее возьмут в таком возрасте на работу. Посоветуйте, как нам заставить ее учиться.

"Заставить" учиться достаточно взрослую девочку, у которой для учебы нет достаточных побудительных мотивов, практически невозможно. Подростки учатся по самым разным причинам: потому что хотят получить багрут (аттестат зрелости) и хорошую профессию в будущем, потому что не хотят выглядеть хуже других, потому что не хотят огорчать родителей, из чувства долга, а некоторые - даже просто потому, что им интересно учиться. Насколько я понимаю, у Вашей дочери ни один из этих мотивов не стал достаточно сильным, чтобы перевесить какие-то причины, которые мешают ей не только учиться, но и жить и о которых Вы ничего не знаете. Может быть, у девочки есть какая-то деморализующая ее проблема. Очень нередко подростки перестают учиться, когда им кажется, что они не могут справиться с учебным материалом. Ситуация развивается по следующей схеме: сначала по какой-то достаточно случайной или, напротив, вполне определенной и даже естественной причине подросток начинает отставать. Это может быть увлеченность каким-нибудь посторонним делом, первая влюбленность, пропуск школы по болезни, недостаточное понимание какого-то предмета, просто временный приступ лени и легкомыслия. Ни одна из этих причин сама по себе не может привести к фатальному отставанию, если подросток не теряет уверенности в себе и у него не опускаются руки. Если же у него возникает чувство беспомощности и безнадежности, то это чувство парализует его усилия, отставание углубляется и одновременно обостряется чувство беспомощности. Так формируется порочный круг. Нередко в самом начале подросток стесняется обратиться за помощью, а в дальнейшем приходит к выводу, что никакая помощь невозможна. Поскольку любой человек, и особенно подросток, остро нуждается в принятии его хоть каким-то кругом сверстников, в котором он чувствует себя равным и понятым, а катастрофическое отставание нередко ведет к стремительной потере статуса в кругу успешных соучеников, на этом этапе возникает опасность примыкания к другим аутсайдерам, поддерживающим друг друга и для поднятия настроения прибегающим к алкоголю и наркотикам. У девушек есть и другой, не менее опасный способ восстановления статуса и ощущения признания - уход в слишком ранние для них интимные отношения.

Я вовсе не утверждаю, что Ваш случай именно такой. Но что совершенно очевидно для меня из Вашего письма, что проблема учебы не является в данном случае основной проблемой. Ваша дочь явно чувствует себя дискомфортно - резкость и грубость с близкими, отчуждение и замкнутость являются верными признаками душевного неблагополучия у подростков. То, что выглядит как безделье, отражает скорее всего потерянность, непонимание, куда себя деть, слабоволие, страх перед жизнью, и в компании своих подруг (возможно, таких же как она), она пытается от этих чувств хотя бы временно избавиться. Ей можно по-настоящему помочь не на пути борьбы с ней, а при понимании причин ее нетерпимого поведения (здесь Вам могут помочь психологи, но при личном обращении, а не через газету) и способностью не отождествлять это поведение с самой личностью дочери. Для этого Вы должны прежде всего ясно осознать, что она тоже не получает никакого удовольствия от того, что с ней происходит, но не знает, как изменить ситуацию и не верит, что кто-то может помочь ей и понять ее, и в результате все более ожесточается. Это не значит, разумеется, что нужно терпимо и снисходительно относиться к ее вызывающему поведению и грубости. Но только когда Вы поймете, что за этим поведением стоит, скорее всего, растерянность, Вы сможете не позволить увлечь себя на путь раздражения и возмущения и научитесь давать этому нетерпимому поведению отпор без враждебного отношения к самой дочери - отпор спокойный, решительный, свободный от собственных эмоциональных срывов и потому гораздо более действенный. И при таком умении не смешивать отношение к нетерпимому поведению с отношением к самой дочери Вы сможете выбрать наиболее удобный момент, наиболее спокойный период для того, чтобы продемонстрировать готовность к пониманию и восстановлению доверительных отношений. Но Вы должны понимать, что это длительный и не очень легкий процесс, требующий спокойной твердости, терпения и выдержки.

Я в Израиле более 7 лет, и в нашей семье все сложилось довольно благополучно. Мы с мужем работаем по специальности, дети хорошо учатся. Ко всем неизбежным текущим проблемам и даже к нынешнему военному положению мы стараемся относиться взвешенно. Но недавно у нас возникла проблема, с которой я справиться не могу. Около года назад к нам приехала моя младшая сестра и она находится все время в очень нервном состоянии. У нее постоянные страхи и тревоги, каждый раз новые, она очень неуверенна в себе, считает что не найдет работу, что у нее никогда не будет своего жилья, очень напугана войной. Она беспрерывно обращается к нам с просьбой помочь в решении самой мелкой повседневной задачи. Конечно, мы по возможности, стараемся ей помочь, но у нас не всегда есть время, а самое главное - я боюсь, что она становится все более зависима от нас и этому не видно конца. Ее очень жалко, но что делать я не знаю. Посоветуйте, как нам себя вести.

Вы совершенно правы - проблема Вашей сестры, по-видимому, в выраженной неуверенности в себе и высокой зависимости, что в свою очередь повышает тревожность, особенно в условиях неизбежного стресса, связанного с репатриацией, изменением привычных условий жизни и естественной в этих условиях неопределенностью будущего. Правы Вы и в Ваших опасениях, что мелочная опека и безотказная помощь при любом обращении не помогает решить эту основную проблему, связанную с особенностями личности, а, наоборот, закрепляет ее - если помощь состоит в том, если Вы пытаетесь решать встающие перед сестрой задачи за нее. От такой помощи она становится все более зависимой и пассивной, и как следствие этого - все более тревожной, потому что сама тревога в этой ситуации - прямое следствие накапливающегося у нее опыта беспомощности и неспособности к преодолению препятствий. Никакой успех и никакая удача не повышает у человека уверенность в себе и устойчивость к стрессу, если этот успех не является следствием его собственных усилий, если достижение - не его заслуга. Напротив, если все устраивается само собой или за счет помощи других, предоставляемой по первой просьбе, неуверенность человека возрастает, а его уровень самоуважения снижается. Только собственная ответственность и поиск выхода из трудной ситуации повышает самоуважение и превращает парализующую и деморализующую тревогу в противоположное состояние эмоционального подъема и мобилизации.

Однако это не значит, что сестре Вашей вообще не нужно оказывать никакой помощи. Помощь безусловно нужна, но она должна состоять не в том, что Вы ее подменяете в процессе решения ее проблем, а в том, что вы ее поддерживаете эмоционально и ориентируете на самостоятельное их решение. Ей нужно, в частности, показать на отдельных (пусть даже немногих, но конкретных) примерах ее собственной прошлой жизни, что когда она пытается справиться с трудностями самостоятельно, у нее это получается, и только это способствует повышению ее самооценки. Такой опыт преодоления действительно есть у каждого взрослого человека, но люди часто не фиксируются на том, что у них удавалось, зато слишком часто запоминают неудачи. Напоминание об этом опыте восстановит ее уверенность в себе (вместо бесполезной уверенности в Вашем всемогуществе) и будет мягко, но неуклонно подталкивать ее к самостоятельным усилиям. Такая помощь требует в действительности еще больше сил и времени, чем решение задач за сестру, но зато это настоящая помощь ей как личности, обеспечивающая ее успех в дальнейшей жизни.

У моей сестры около года назад умер муж, с которым она счастливо прожила много лет. Они всегда жили друг для друга, и теперь она совершенно потеряна, ничему не радуется, и хотя мы, родные, постоянно пытаемся ей помочь и вывести из состояния подавленности, но она избегает контактов и замкнулась в своем горе. При этом психиатр не находит признаков депрессии и называет это затянувшимся переживанием потери. Я, конечно, понимаю ее переживания, но может быть можно их как-то облегчить.

У меня нет ни готового универсального совета, ни специального психологического метода, позволяющего избавить человека от горя утраты близкого человека. Это в природе живого человека - тяжело переживать такую потерю. Противоестественно - не переживать. И хотя поддержка друзей и родных, общение с людьми и занятость повседневными заботами могут временно оттеснять эти переживания, они возвращаются вновь и вновь.

В раннем детстве меня смущала и обескураживала традиционная фраза, завершавшая народные сказки о счастливой любви: "Они жили долго и счастливо и умерли в один день". Упоминание о смерти после описания свадьбы ощущалось мной как неуместное и пугающее. И только много позже я понял, что за этим стоит наивная попытка коллективного сознания избавить героев от неизбежных страданий разлуки, вызванных смертью одного из любящих.

Да, переживания горя при такой потере - это проявление человеческой сущности. Но когда они заполняют жизнь и полностью парализуют человека, когда они как бы подменяют ему весь мир и освобождают от ответственности перед собственной судьбой и перед другими людьми, с ним связанными - это значит, что переживание горя утраты из естественного превратилось в болезненное. Я думаю, что в этом случае надо поддержать человека не только сочувствием и участием в его жизни - надо помочь ему переосмыслить эту трагическую ситуацию, что называется, экзистенциально, подняться над непосредственными ощущениями.

Выдающийся психолог и философ прошлого века, Виктор Франкл, переживший гитлеровские концентрационные лагеря, утверждал, что человек способен выдержать что угодно при условии, что он видит определенный смысл в происходящем и в собственных переживаниях. Он рассказал как-то на лекции, что к нему обратился его старый друг, незадолго до этого потерявший горячо любимую жену. Состояние друга было ужасным, и он спросил Франкла, по-видимому, безо всякой надежды на убедительный ответ: "Скажи мне теперь, с позиции твоих взглядов, в чем смысл моих нынешних мучений?"

Франкл задал встречный вопрос: "Что было бы, если бы жена пережила тебя?"

"Ох - ответил друг - слава богу, что это не случилось. Страшно подумать, как бы она сейчас переживала".

"Вот видишь - сказал он - поскольку смерть неизбежна, и кто-то всегда умирает раньше, то твои нынешние страдания имеют тот смысл, что жене не довелось их испытать".

Память о прошлом предоставляет нам две возможности.

Можно постоянно сокрушаться по поводу утраченного и жить в неизбывном горе (кстати, такая установка может относиться не только к утрате близких, но и к любой потере - прошлого положения, радостей юности и т.п.). В действительности это означает - предавать свое прошлое, переплавляя всю пережитую радость - в тоску и боль.

А можно постоянно обращаться к прошлому в поисках эмоционального заряда - так, как многие вспоминают радостные картины детства. То, что хранится в памяти, и пока оно хранится - не исчезло бесследно и может быть оживлено силой нашего воображения и вновь пережито, как это бывает в сновидениях. Я знаю людей, которые постоянно обращаются к счастливым периодам своего ушедшего прошлого и черпают в нем силы для настоящего, и строят свою жизнь, исполненную достоинства, из уважения к этому прошлому.

Я бабушка и у меня всегда были и до сих пор остаются хорошие отношения с моими внуками. Они уже почти совсем взрослые - одному 15, другому 17 лет. Но родители ведут с ними постоянную войну, чуть не с раннего детства. Они всегда чем-то недовольны, постоянно читают нотации, дают указания по каждой мелочи, и теперь это уже вызывает у ребят резкий протест, они часто уходят из дома и нередко приходят ко мне. Но это вызывает такую агрессивную реакцию моей дочери против меня, что я просто теряюсь и не знаю, как мне поступить, когда мальчики не желают идти домой. Что мне делать? У меня единственная дочь, портить отношения с ней мне очень не хочется, но переубедить ее в чем-нибудь довольно трудно - она всегда уверена в своей правоте и в споре всегда находит аргументы в свою пользу. А с другой стороны, мне очень жаль внуков, и не могу же я не впускать их в дом, если они приходят.

Ваше теплое отношение - большое благо для мальчиков, особенно в условиях напряженных отношений в семье, и дорога в Ваш дом ни в коем случае не должна быть для них закрыта. Ваша дочь совершает ошибку, настаивая на Вашем присоединении к воспитывающей "коалиции". Не говоря уже о том, что атмосфера хронической домашней войны отнюдь не способствует нормальному воспитанию, в Ваши задачи как бабушки воспитание вообще не входит.

Ребятам в Вашем доме должно быть тепло и уютно, у них должно быть чувство, что их любят, что они всегда желанны - вне зависимости от каких-либо событий в их жизни. При этом следует мягко, но решительно отклонять любую попытку дочери или внуков вмешать Вас в конфликт на чьей-либо стороне: Ваши отношения с внуками в любой ситуации, но особенно - в этой - целесообразно строить независимо от их отношений с родителями.

Если Вы не согласны с позицией дочки и зятя Вам, разумеется, не нужно из педагогической солидарности поддерживать то, что кажется Вам ошибочным, но не стоит и критиковать родителей в присутствии детей. Главное - это ясно понимать, что в этом конфликте не может быть выигравшей стороны. Усиление позиции одной стороны (в частности, за счет Вашего присоединения) не приводит к ее победе, а приводит в конечном итоге к поражению всех из-за дальнейшего обострения отношений. Выиграть в этой ситуации могут только все вместе за счет постепенного достижения взаимопонимания - и это то, чему Вы можете способствовать, стараясь сохранить нормальные отношения со всеми.

Кстати, я не убежден, что протест мальчиков против чрезмерных родительских претензий, в принципе объяснимый (если претензии действительно чрезмерны), не принимает, тем не менее, иногда такой формы, которая только подливает масла в огонь. В возрасте Ваших внуков это вполне ожидаемо. Вы можете не замечать, что претензии родителей не всегда беспочвенны.

Ваша готовность выслушать без предвзятости дочь, по возможности игнорируя ее раздражающую безапелляционность, может стать основой для более спокойного и глубокого обсуждения конфликта, который, как Вы понимаете, для дочки тоже болезнен, даже если она сама его вызвала. Дочке, в силу ее характера, может быть трудно признавать свои ошибки. Но чем больше Вы будете их подчеркивать, тем труднее ей будет изменить позицию. Только Ваше искреннее желание в чем-то ее понять, и, прежде всего понять, что ей тоже плохо и что она может ошибаться, но не хочет детям дурного - может помочь ей "слезть с дерева". Попробуйте объяснить дочери, что Вы дружите с ее детьми не против нее, и теплые отношения с Вами охраняют их от ожесточения, при котором никакое взаимодействие не возможно.

Рискую обратиться к Вам с вопросом, который стал самым главным в моей жизни. Я приехал в Израиль два года назад вместе с сыном. Жена осталась в России - незадолго до нашего отъезда мы с ней развелись, у нее другая семья, а сын остался со мной. Сын всегда был очень привязан ко мне, и мы прекрасно ладили с ним. Ему сейчас 15 лет. Проблемы в наших отношениях начались недавно, когда я встретил женщину, которая, как мне кажется, хорошо понимает меня и во всем мне подходит. Я уже и не рассчитывал на такую удачу. Мы стали жить одной семьей и моя новая жена всячески старалась наладить отношения с моим сыном, была постоянно внимательна к нему. Мы оба пытались создать для сына домашний уют, я старался, чтобы мы все втроем проводили как можно больше времени вместе. Но он держался все время как-то настороженно, старался избегать ее общества, а в последнее время избегает уже и меня. В нем появилась какая-то не свойственная ему резкость, он стал хуже учиться. Часто уходит из дома и не говорит куда. Мои попытки поговорить с ним откровенно не удаются. Он не рассказывает о своих переживаниях, перестал делиться со мной своими проблемами, говорит, что все у него в порядке, но я вижу, что это не так, и боюсь, что теряю сына. Может быть Вы можете мне подсказать как мне себя вести.

Отношения с Вашим сыном в сложившейся ситуации - это действительно очень непростая и требующая большой душевной тонкости проблема. У мальчика за короткий период произошло слишком много серьезных перемен в жизни: Ваше расставание с его матерью, переезд в новую страну, где ему нужно приспособиться к непривычным условиям, справиться с новыми обязанностями и утвердить себя в отношениях со сверстниками, и, наконец, появление в его жизни нового человека, который очень значим для Вас, и претендует на близость с ним, сопоставимую с Вашей. Все эти перемены застали его в подростковом возрасте, когда только идет процесс становления личности, когда ему еще предстоит определить свою позицию в отношениях с другими людьми и решить, что лично для него означают такие понятия, как сила и слабость, независимость и привязанность, личное достоинство и сочувствие, и т.д. В этом периоде жизни человек очень уязвим, и как бы он ни стремился казаться самостоятельным и решительным (а мальчики обычно очень хотят любой ценой производить именно такое впечатление на других), он по существу часто оказывается растерянным перед лицом жизненных трудностей, сомневается в своих возможностях и нуждается в эмоциональной поддержке. Однако подросткам, и мальчикам в особенности, часто очень трудно признаться в необходимости в такой поддержки, и уж во всяком случае, они могут принять ее только, если ее оказывает очень близкий, в полном смысле слова родной человек, и к тому же в мягкой, деликатной форме. Судя по Вашему письму, Вы и являлись для Вашего сына таким близким человеком, скорее всего - единственным по-настоящему близким. Но если Вы в его жизни играете такую важную роль, то для ощущения своего полного права на Вас ему нужно знать, что и он в Вашей жизни играет такую же уникальную роль. Появление в Вашей жизни другого человека, столь для Вас значимого, может быть воспринято сыном как ущемление его законных прав на Ваши уникальные отношения, как сигнал, что он стал, или может стать, в некотором смысле третьим лишним (или, по крайней мере, вдруг уравнялся в правах с человеком, который для него еще пока достаточно чужой). Конечно, такое восприятие диктуется несправедливым чувством ревности. Но чувство ревности всегда тем сильнее, чем менее уверенно чувствует себя человек в мире, а подросток, да еще и в положении Вашего сына, со всеми его известными и не известными Вам проблемами, как раз и чувствует себя очень неуверенно. Для чувства надежности ему надо знать, что Ваши отношения с ним по-прежнему уникальны и не являются приложением к Вашим отношениям с кем бы то ни было еще, даже с Вашей новой женой. Поэтому я думаю, что не стоило бы слишком форсировать замену Ваших с ним отношений "вдвоем" на отношения "втроем". Такого рода замена очень желательна, но она является конечной целью определенного развития отношений и может произойти только постепенно, когда сын уверится, что его близость с Вами ничуть не пострадала и не стала для Вас менее значимой после появления женщины в Вашей жизни. Его уверенность в Ваших с ним особых отношениях должна быть абсолютной, и она только поможет ему принять Вашу новую жену. Поэтому, как мне представляется, будет правильно, если Ваши отдельные отношения с сыном будут восстановлены и они какое-то время будут сосуществовать с общими семейными отношениями. Разумеется, это потребует от Вас дополнительного времени, дополнительных усилий и большого такта Вашей жены, но усилия эти компенсируются результатом.

Мне очень нужно посоветоваться с Вами по поводу моих отношений с моей дочерью. Хотя это моя единственная дочь и я очень ее люблю, наши отношения совершенно не складываются. Сейчас ей уже 28 лет, но проблемы в наших отношениях были с ее раннего возраста. В детстве она много болела, часто отказывалась от еды, и чтобы она не оставалась голодной, мне приходилось буквально всовывать ей ложки в рот, преодолевая ее сопротивление, а она нередко выплевывала пищу или доводила себя до рвоты, чуть ли не мне в лицо. По-моему, с этого времени в ней сформировалось ужасное упрямство, маленькой она чуть ли не на любое мое предложение отвечала отказом, а когда подросла, буквально демонстративно игнорировала все мои самые разумные и доброжелательные советы. Она делала это в ущерб себе и много теряла из-за своего упрямства, но никогда не соглашалась признать свою неправоту. В то же время она довольно способная, и не только успешно закончила Университет, но и получила 3-ю степень, но меня очень обижает, что она держится на расстоянии и не посвящает меня в свою жизнь - и это после всего, что я для нее сделала. Иногда, правда, у нее видимо просыпается совесть, и она приходит с подарками, но мне нужны не подарки - мне нужно ее хорошее отношение, а его нет, поэтому эти визиты нередко заканчиваются конфликтом и я потом очень обижаюсь. Сейчас она родила ребенка, и, когда я ее навещаю, я вижу, что она неправильно ухаживает за ним, но на мои замечания и попытки помочь реагирует очень раздраженно. А я ведь ничего не хочу для себя, я забочусь о внуке, и из-за этой моей заботы то и дело сталкиваюсь с оскорблениями. Посоветуйте, как мне повлиять на нее, чтобы я могла наконец почувствовать, что у меня есть дочь.

Похоже, что Вы ждете от меня совсем не того совета, какой я могу Вам дать, и поэтому я не уверен, что Вы прислушаетесь к нему. Вы хотите, чтобы я помог Вам воздействовать на Вашу дочь и убедить ее в Вашей правоте, а я хочу предложить Вам задуматься не о ее, а о Вашей позиции в Ваших отношениях. Я хочу сразу оговориться - у меня нет сомнений в Ваших хороших намерениях, во всяком случае - сознательных намерениях. Но попробуйте взглянуть на Ваш рассказ глазами другого, внимательного и доброжелательного человека. Вы говорите о маленькой девочке, болезненной и уже в силу этого не очень счастливой, с нарушенным аппетитом, но говорите Вы об этом так, как будто и плохой аппетит, и рвоты при насильственном кормлении - это все нарочитое поведение с сознательной целью досадить Вам. Недаром сразу после описания этих сцен Вы переходите к обсуждению ее упрямства. В Вашем письме очень ясно звучит недовольство и даже раздражение, вызванное ее "неправильным", не соответствующим Вашему представлению о порядке поведением, но нет никакого желания понять, что же переживала она на разных этапах Вашего противоборства. Вы пишете, что дочь является к Вам с подарками, потому что "у нее просыпается совесть" - никакое другое объяснение этим визитам даже не предполагается, например, что ей просто хочется сделать маме что-то приятное, проявить внимание и тепло. Может быть, она каждый раз надеется, что это так и будет Вами воспринято, несмотря на прежнее недопонимание. Знаете, у детей часто есть неисчерпаемый кредит доверия по отношению к родителям. Но Вам, пишете Вы, не нужны подарки, Вам нужно хорошее отношение, а подарки Вы проявлением этого отношения заведомо не считаете. Разумеется, если подарок - это только более или менее дорогая вещь, приобретенная для выполнения ритуала, то отношения он не отражает. Но ведь подарки часто делают, чтобы доставить человеку удовольствие, а не "для галочки" - почему Вы с порога отвергаете эту возможность? Или это тоже не свидетельство хорошего отношения? А что же тогда, по Вашему, о нем свидетельствует? Из всего контекста Вашего письма у меня складывается ощущение, что основным признаком хорошего отношения Вы считаете выполнение Ваших советов и инструкций. Я принимаю за аксиому, что Вы даете хорошие, полезные советы. Но будут ли они приняты или вызовут протест, определяется не их объективной ценностью, а только Вашими намерениями, когда вы их даете. Хотите ли Вы только помочь, т.е. даете ли Вы их для дочки, или Вы хотите руководить, т.е. даете их для самоутверждения.

Само намерение может человеком не осознаваться, но тот, кому он дает советы, как правило, чувствителен к этой разнице. В первом случае гораздо легче принять советы, и они не унижают. Но даже если совет по каким-то причинам не принят, это может лишь огорчить того, кто его дал, но не вызовет у него чувство обиды или враждебности и не приведет к конфликту. Потому что озабочен он не своими амбициями, а проблемами того, кому он хочет помочь. Именно такими являются в идеале отношения родителей, которые, выражаясь метафорически, всегда должны быть у детей под руками, но не должны путаться под ногами.

По некоторым интонациям Вашего письма мне кажется, что Вами не всегда движет чистое желание быть полезной. К этому желанию может примешиваться, по крайней мере иногда, стремление подчеркнуть свое право на руководство, свое превосходство. Вы говорите, что заботитесь о внуке, но ведь это не только Ваш внук - прежде всего он сын Вашей дочери, и она может болезненно воспринимать Ваше (проявляющееся в письме) ощущение, что он Вам более дорог, чем ей, и что только Вы знаете, как надо…

Меня смущает также последняя строка вашего письма. Вы спрашиваете себя, есть ли у Вас дочь, т.е. в центре Вашего внимания опять-таки оказываетесь Вы и Ваша проблема. Но ведь и для Вашей дочери эти отношения - большая проблема. Вы не задумывались, как чувствует себя дочь в позиции вечного обвиняемого? Попробуйте подумать о ней.

У меня двое детей, мальчик 7 лет и девочка 4 лет. Я много работаю, и с детьми часто остается бабушка, моя мама. Она очень заботится о них, но в своих отношениях явно отдает предпочтение девочке. Это очень заметно даже тогда, когда отношения между детьми хорошие, но особенно бросается в глаза во время их ссор. Любую ссору между детьми бабушка решает в пользу дочки, даже если она была не права. В результате, по моим наблюдениям, дочка становится очень требовательной и капризной, не признает никаких норм, нередко провоцирует брата на ссору и немедленно ищет защиты у бабушки. Неоднократно пыталась поговорить с мамой об этом, но она меня не понимает и обижается на мои замечания. Посоветуйте, что мне делать. Я слышала, что есть психологические группы для родителей. Может быть, есть такие же для бабушек, где моя мама могла бы получить совет специалиста как правильно вести себя с внуками.

Сходные проблемы есть во многих семьях, и даже родители нередко неодинаково относятся к собственным детям, но они часто сами не замечают этого и во всяком случае не придают этому большого значения до возникновения серьезных конфликтов между детьми, или между детьми и родителями. Как Вы правильно подметили, при проявлении различного отношения к детям один ребенок может почувствовать вседозволенность, но не менее серьезно то, что другой ребенок может переживать обиду и чувство ущемленности. Эти чувства, если они вызываются самыми близкими людьми (родителями или бабушкой) могут очень отрицательно сказываться на формировании личности ребенка, которому для нормального развития необходимо быть уверенным, что его любят и к нему справедливо относятся. Чувство обиды может вызывать протест и толкать на серьезные проступки. Если у ребенка нет уверенности, что его любят, понимают и никогда не осуждают и не наказывают без причин, у него нет никакого внутреннего стимула для хорошего поведения. Ведь единственным серьезным внутренним побуждением, удерживающим ребенка от плохого поведения, является желание не огорчать любящих взрослых, но для этого ребенок должен не сомневаться, что его самого любят и понимают. Когда в этой любви нет уверенности, когда есть постоянное чувство несправедливости, то формируется замкнутый круг - чувство обиды толкает на такие поступки, которые только усиливают раздражение и отчуждение взрослых и становятся для них оправданием собственной несправедливости. Разорвать этот замкнутый круг могут только взрослые, изменив свое поведение.

Я хотел бы подчеркнуть одно важное обстоятельство, которое часто упускают из виду. Любовь навязать нельзя. Трудно заставить любить кого-то, даже собственного ребенка или внука, с помощью логических убеждений. Но можно объяснить, какие переживания вызывает у беззащитного ребенка явное предпочтение, отдаваемое другому ребенку, и таким образом вызвать сочувствие к этим переживаниям. Жалость, сочувствие - это первый шаг к любви, и эти чувства позволяют проявлять внимание и заботу безо всякой фальши, к которой дети всегда очень чувствительны.

В Вашей конкретной ситуации у бабушки есть как бы дополнительные причины для особого отношения к внучке. Младший ребенок, к тому же девочка вызывает естественное желание защитить. Поэтому целесообразно обсуждать эту проблему с бабушкой в основном с позиций интересов внучки. Ведь бабушка, безусловно, хочет, чтобы внучку и сейчас, и в дальнейшей жизни любили и защищали все, и, прежде всего ее брат, а для этого брат не должен испытывать чувства обиды и несправедливого предпочтения. И сам разговор Ваш с бабушкой ни в коем случае не должен носить форму упрека или поучения, а только обсуждения и совета в интересах девочки. Во время этого обсуждения можно помочь бабушке понять, что лучшей защитой для девочки в ее будущей жизни будет ее собственный характер, который может быть сильно искажен несправедливыми предпочтениями. Бабушка должна понять, что Вами, прежде всего, движет не борьба за интересы сына и не поиск справедливости, а забота о будущем дочки.

Такие мотивы не должны вызвать у нее сопротивления.

В последнее время в связи с многочисленными терактами приходится слышать о посттравматическом синдроме у людей, переживших стресс. Не можете ли Вы рассказать, что это такое, почему этот синдром возникает и как его предотвращать?

В условиях нашей жизни это, к сожалению, действительно весьма актуальный вопрос. Посттравматический синдром может развиться, когда человек становится участником или свидетелем событий, сопряженных с реальной или предполагаемой опасностью для жизни или здоровья его самого, его близких или даже совершенно посторонних людей. Причиной развития посттравматического синдрома может быть любая неожиданная опасность - дорожная катастрофа, пожар, землетрясение, разбойное нападение, террористический акт. Даже если такое событие наносит человеку физический ущерб, посттравматический синдром связан не с физической, а с психической травмой - с переживанием страха, ужаса и беспомощности. В момент происшествия человек может не до конца осознавать происходящее: очень важные аспекты события могут от него ускользать из-за их психологической непереносимости. Это защитная реакция психики, но она не очень помогает, потому что основной травмирующий фактор - это не само событие, а чувство беспомощности, которое человек испытывает даже если не помнит во всех деталях, что конкретно вызвало это чувство. Чувство беспомощности и связанная с ней реакция капитуляции подрывают уверенность человека в себе и снижают его самоуважение, а без самоуважения трудно справляться с повседневными жизненными трудностями. Сама потенциальная возможность событий, которые нельзя контролировать и перед которыми человек чувствует себя беспомощным, разрушает гармоничную картину мира. Поэтому все проявления посттравматического синдрома - это, в сущности, различные бессознательные и безуспешные попытки избавиться от чувства беспомощности и потери контроля. События, вызвавшие это чувство, могут многократно повторно переживаться в виде навязчивых воспоминаний, мыслей, страхов, образов, возникающих наяву и в сновидениях - в тщетной попытке как бы "переиграть" эти события заново и справиться с ними. Это как бы активная позиция, ей соответствует свойственная этим больным повышенная эмоциональная реактивность и, но похожа эта позиция на "бой с тенью" - прошлое переиграть нельзя, оно воспроизводится в том же безнадежном варианте, только усугубляя чувство беспомощности, которое проявляется в избегании любых мыслей, воспоминаний и ассоциаций, напоминающих пережитую травму. При этом снижается активность, возникает чувство отчужденности, обедняется мир переживаний - и так до очередной отчаянной и безуспешной попытки справиться с беспомощностью, переиграв прошлое.

Чтобы действительно избавиться от чувства поражения и беспомощности, опыт поражения, опыт пережитой травмы надо включить в более широкую картину мира как частный случай, не заслоняющий саму эту картину. У замечательного драматурга Евгения Шварца в его пьесе "Тень" есть очень точное заклинание " Тень, знай свое место". Именно такая позиция по отношению к травмирующему событию необходима для преодоления посттравматического синдрома в процессе психотерапии после травмы. Для формирования такой позиции необходимо с раннего детства помогать ребенку выстраивать картину мира, в которой зло не отрицается и не замалчивается, а составляет всего лишь один ее фрагмент. В хороших детских сказках зло существует, и добро побеждает его в нелегкой борьбе. Задача родителей - дать детям именно такое чувство реальности. Чем богаче внутренняя жизнь человека, чем шире его интересы, тем более он устойчив к развитию посттравматического синдрома.

Даже самые страшные события и самые тяжелые психические травмы отнюдь не ведут к фатальному развитию посттравматического синдрома. У многих людей, переживших тяжелейший стресс фашистских концлагерей, этот синдром так никогда и не возникал. Но это были люди, отличавшиеся не только богатством внутреннего мира и прочными этическими ценностями, но и очень активной жизненной позицией. В концлагере они вели постоянную борьбу за выживание, и физическое, и духовное, и помогали выжить другим, а в послевоенное время выделялись своим умением справляться с повседневными трудностями и огромной целеустремленностью, позволившей им многого добиться в жизни.

Я закончу мой ответ Вам описанием одного случая, происшедшего совсем недавно. Во время атаки 11 сентября на здания-"близнецы" в Нью-Йорке на одном из высоких этажей второго здания находилась молодая женщина, израильтянка, незадолго до этого получившая работу в одной из фирм, в этом здании расположенной. После того, как самолет врезался в первое здание, во втором здании внутреннее радио передало "успокоительное" сообщение, что это несчастный случай, никакого отношения к этому второму зданию не имеющий, и призвало всех оставаться на своих местах. Но израильтянка послушалась не этого призыва, а своей интуиции (и, добавим, опыта прошлой жизни) и бросилась бежать вниз по лестнице. Несколько раз она останавливалась, решая, не вернуться ли - все-таки был силен страх потерять работу, почти все остальные ее коллеги остались на рабочих местах - но почти сразу же решала продолжать бегство. Она успела добежать до нижнего этажа, вместе с каким-то мужчиной выбила закрытую дверь и выскочила на улицу - и в этот момент буквально в этаж ее фирмы влетел второй самолет. Она увидела страшную картину разрушения здания, сверху сыпались трупы - и бросилась бежать по улице. После ряда нелегких приключений она вырвалась из этого района и сообщила родным, что спаслась. Мать ее была в ужасе, а когда прошел первый шок, то опасалась, что у дочки, после всего увиденного, будет посттравматический синдром. Но он не развился, ибо, несмотря на тяжелые переживания и впечатления она вела себя активно, спасалась и не проявила признаков беспомощности. Заметьте, что у тех, кто регулярно помогает жертвам сразу после терактов и занят выполнением профессиональной работы, этот синдром тоже, как правило, не развивается, несмотря на очень тяжелые картины ранений и смертей. Достаточно редко он встречается и у солдат, выполняющих свой профессиональный долг в очень тяжелых условиях. Но и в нашей повседневной жизни есть много возможностей для активного поведения, предотвращающего развитие чувства беспомощности. Если вы думаете не о ваших личных переживаниях страха и отчаяния, а о том, как помочь вашим близким избавиться от этих чувств и о том, какое влияние оказывает на окружающих ваше собственное поведение, то у вас гораздо больше шансов не оказаться жертвами посттравматического синдрома. Усилия, предпринимаемые во имя спокойствия и благополучия других, окупаются собственным здоровьем.

Я хотела бы проконсультироваться с Вами по поводу поведения моей 8-летней внучки. Она способная и довольно развитая девочка, успешно обучается музыке и танцам, ходит в театральный кружок, знает наизусть много стихов и охотно их читает. Но меня беспокоит, что она очень уж старается любыми способами привлечь к себе внимание, нередко даже посторонних людей, хочет все время быть на виду, и при этом часто держится очень неестественно, как-то демонстративно и жеманно. С раннего детства, желая добиться своего, она могла долго кричать на одной ноте или ложилась на пол и начинала бить по нему ногами. Никакие уговоры при этом не помогали. Такие вспышки происходят до сих пор, и мне очень не нравится, что родители часто не выдерживают и ей удается таким скандалом добиться своего. Что можно сделать, чтобы повлиять на внучку и исправить ее поведение?

Ваше беспокойство вполне оправдано. Поведение, которое, судя по Вашему описанию, развивается у внучки - это демонстративное поведение с компонентами истерических реакций. Если своевременно не остановить ее формирование как личности в этом направлении, девочка может вырасти истерической психопаткой. Такие люди не способны к эмпатии, к установлению глубоких эмоциональных отношений с другими людьми, включая самых близких. Они пренебрегают интересами окружающих и вообще воспринимают их только как безликую галерку большого зрительного зала, в котором они дают безостановочный сольный концерт. Разумеется, они вызывают у других людей целый спектр отрицательных эмоций, от насмешки и отчуждения до враждебности, но обычно не в состоянии извлечь из этого правильный урок и реагируют на отвержение только усилением истерической демонстративности.

К развитию такого поведения очень склонны художественно одаренные дети, но только в тех случаях, когда родители всячески поощряют их желание произвести своими талантами впечатление на окружающих. Если при каждом посещении гостей девочку просят спеть, поиграть на музыкальном инструменте, почитать стихи или что-то изобразить, и только в этих особых обстоятельствах она чувствует подлинный интерес к себе родителей, то естественная и очень внутренняя потребность в родительской любви и одобрении постепенно трансформируется в очень внешнее стремление производить впечатление на всех без разбора. Потребность в восторгах окружающих становится самодовлеющей, она заменяет потребность в самоуважении, и формируется зависимость от успеха, без которого жизнь уже становится тусклой и безрадостной. Ощущение недостаточного внимания, совершенно неизбежного при таком развитии личности, вызывает протест, который принимает форму истерических реакций, а они в свою очередь еще более отталкивают окружающих. Формируется порочный круг истерии.

К сожалению, родители часто не замечают той грани, за которой естественное желание одобрения перерастает в демонстративность. Более того, родители нередко эксплуатируют опасные тенденции детского поведения, записывая демонстративного ребенка в кружки, где он постоянно оказывается в центре внимания (театральный, художественного чтения и т.п.). Между тем, при замеченной тенденции к такому поведению, необходимо проявлять большую сдержанность в оценках достижений, предъявляемых напоказ, и, напротив, всячески поощрять те виды деятельности, которые, оставаясь незаметными, способствуют формированию глубокой личности. Сюда относится совместное (с родителями) обсуждение прочитанных книг и просмотренных кинофильмов, обсуждение проблем отношений с подругами и друзьями причем в процессе такого обсуждения необходимо сосредотачиваться на проблемах, требующих размышления, а не на внешних эффектах поведения героев. Демонстративной личности, как правило, не хватает глубины восприятия мира, и это должно быть восполнено воспитанием. Целесообразно больше говорить с ребенком о достоинствах других, чтобы уменьшить ощущение исключительности, и на собственном примере учить его радоваться достижению других. Необходимо спокойно, но неуклонно снижать пафос, с которым демонстративный ребенок склонен обсуждать проблемы, в действительности не слишком его затрагивающие - пафос, рассчитанный на внешний эффект. Лучше всего это снижение пафоса обычно удается с помощью мягкого юмора - дети чувствительны к ситуации, в которой они выглядят смешными, и стараются их избегать, во всяком случае, до тех пор, пока демонстративность и поглощенность собой не становятся столь выраженными, что их смешные аспекты человеком уже не воспринимаются. А самое главное - надо с самых ранних лет воспитывать в ребенке желание следовать формуле К.С. Станиславского: "Любите театр в себе, а не себя в театре", с той только поправкой, что в этом случае речь идет разумеется не о театре, а о любом деле, которым ребенок занят. Систематическое смещение всеобщего интереса с личности ребенка на существо дела, которым он занят, уменьшает тенденции к демонстративному поведению.

Я с ранней юности вижу много сновидений, почти каждую ночь, они яркие, красочные, часто с очень необычным сюжетом. Я люблю их видеть, после сна со сновидениями я чувствую какую-то свежесть и ясность мысли. Но вопрос мой вот в чем. В тот момент, когда я вижу сновидение, мне кажется, что его сюжет имеет какое-то важное для меня значение, но когда я просыпаюсь и еще хорошо помню его, я ничего не могу в нем понять, а потом довольно скоро оно забывается. Я пыталась анализировать мои сновидения сама с помощью разных "сонников", но ничего толком не получается, общепризнанные трактовки, кажется, к ним не подходят. Скажите, можно ли что-то узнать о себе по собственным снам, и если можно, то как это делается?

Сновидения - это очень своеобразный вид творчества, и наши внутренние психологические проблемы действительно часто находят в них отражение, именно поэтому Ваши сновидения вызывают у Вас ощущение чего-то важного и значительного. Но понять психологический смысл происходящего в сновидениях можно, только хорошо зная человека, который их видит, и профессионально разбираясь в его мотивах и установках, проявляющихся в бодрствующем поведении. Вопреки утверждению "сонников" и даже вопреки претензиям психоаналитиков, символы сновидений довольно редко носят универсальный характер, одинаковый для всех людей. Гораздо чаще символы эти очень индивидуальны, и связаны с историей жизни и историей чувств каждого конкретного человека. И чем богаче сновидения, тем более они индивидуальны по своему психологическому смыслу. Казалось бы, в таком случае именно сам человек и должен быть лучшим специалистом по своим сновидениям - кто же знает человека лучше, чем он сам. Но это довольно распространенное заблуждение: у каждого человека есть богатый набор специальных психологических механизмов, которые называются защитными и позволяют человеку пребывать в заблуждении относительно его истинных мотивов и проблем, чтобы он мог оставаться в мире с самим собой и сохранять целостное поведение. Поэтому без профессионального взгляда "со стороны" (со стороны психолога) бывает очень трудно до конца разобраться в подлинных своих побуждениях, и, соответственно, в смысле своих сновидений. Психолог вместе с клиентом тратит иногда много часов, подробно обсуждая все ассоциации, которые вызывает у человека его сновидение, прежде чем предположить, что за этим сновидением кроется. А самое главное - хотя в процессе психотерапии сновидения могут быть использованы для анализа проблем клиента, основная психологическая задача сновидений совсем не в том, чтобы помочь человеку осознать его проблемы, и возникли они в процессе эволюции совсем не для того, чтобы помогать психологу в его работе. Поэтому Вы и запоминаете сновидения так не надолго, а многие не запоминают их совсем и даже думают, что вообще их не видят. Задача сновидений состоит в том, чтобы, используя богатство образного мышления помочь человеку неосознанно изменить некоторые его жизненные установки, например, преодолеть чувство беспомощности и готовность к капитуляции. Поэтому совсем не обязательно, чтобы в сновидении проявлялась реальная проблема. Реальная проблема может быть подменена воображаемой, но решение этой воображаемой проблемы тоже способствует изменению ошибочных установок.

Как видите, проблема трактовок сновидений действительно не простая, и она не может обсуждаться в отрыве от обсуждения психики и поведения человека в целом.

Расскажите пожалуйста об особенностях подросткового возраста. И сын и дочь периодически "бунтуют" против нас. Нам очень тяжело дается общение с ними. Мы часто бываем на грани срыва и боимся потерять с ними контакт.

Поэтому прежде чем обсуждать отдельные нюансы этих отношений в каждом конкретном случае, целесообразно дать общую психологическую характеристику подросткового возраста. Это период перехода от детства к юности как первому этапу взрослой жизни. Нормальный подросток, если он не был воспитан в условиях гиперопеки и гиперконтроля и у него не сформировались установки на пассивное подчинение и чрезмерную зависимость от взрослых, стремится к самостоятельности, хочет чувствовать себя взрослым прежде чем может им стать, и требует равноправного и уважительного отношения к себе. В то же время объективно он находится лишь в процессе становления собственной личности, устойчивые представления о себе у него еще не сформировались и буквально на глазах появляются новые интересы, выстраиваются отношения с другими людьми и развивается умение управлять собственным поведением. Это трудный период, ибо претензии подростка и его амбиции не соответствуют его возможностям. Он, в сущности, очень несчастен. Он мало знает о себе и своих возможностях в этом новом качестве ответственной личности и плохо представляет себе, к чему он готов и к чему не готов. В результате его отношение к себе и к миру очень неустойчиво, оно колеблется от необоснованной самоуверенности до столь же необоснованного самоуничижения. Это прекрасно иллюстрируется строками современного русского поэта М. Щербакова из его стихотворения "После детства":

В ту пору часто, закрыв учебник,

Я от амбиций моих ущербных

Провозглашал решенным вопрос любой.

И заключал, что двойного смысла

Иметь не могут слова и числа,

И пребывал отчаянно горд собой.

Но проходила неделя, две ли,

Слова смещались куда хотели,

Как А и Б, сидевшие на рубе.

И числа вновь обретали сложность,

И сознавал я свою ничтожность,

И изнывал от ненависти к себе....

Я не встречал в психологической литературе такой лаконичной и исчерпывающе-точной характеристики подросткового возраста...

При таком самоощущении подросток вынужден поминутно проверять себя, выяснять границы своих возможностей и своего права на самоутверждение. В связи с этим он интуитивно чувствует потребность бросить вызов другому или принять чей-то вызов - он еще не знает, что подлинное самоутверждение начинается с вызова, брошенного себе самому.

Кому же бросить вызов? Конечно, не сверстникам (хотя иногда и им тоже), они находятся в той же ситуации и сами кому угодно бросят вызов, а главное - даже победа в таком конфликте не слишком много дает для самоутверждения, ибо утвердиться хочется в глазах взрослых, именно им доказать свое равноправие. Бросить вызов посторонним взрослым, например учителям? Помилуйте, подросток конечно не очень эмоционально устойчив, но он же не безумец - ему нужно проверить свои возможности и силы, а не оказаться в заведомом нокауте. Кто же остается? Разумеется, родители - они всегда под рукой и бросать им вызов не так страшно.

Но тут обнаруживается интересная закономерность, которая не часто обсуждается даже в психологической литературе. Каким бы сильным, отчаянным и независимым подросток себя ни воображал и как бы к этому ни стремился, в глубине души он хорошо знает, что это пока игра, и испытывает большие сомнения в своем могуществе, сомнения, которые пытается скрыть даже от себя. Ему еще только предстоит достичь того, что он в процессе этой игры пытается продемонстрировать - уверенности в себе. А пока это еще не достигнуто, подросток нуждается в прочном тыле, в надежде на безусловную поддержку и понимание, в заведомо хорошем отношении тех, в чьих возможностях и готовности помочь подросток не должен сомневаться. Парадоксальным образом, это те самые родители, которым брошен вызов. Подросток бросает им вызов в неосознанной надежде на то, что они окажутся достаточно сильными, стойкими, понимающими и любящими, чтобы этот вызов принять разумно. Он ведь всего лишь проверяет границы своих возможностей, играет мускулами, он в глубине души хочет продолжения игры, а вовсе не победы - потому что эта победа означает поражение и слабость тех, кто является его последней надеждой в любой критической ситуации - его близких.

Слабость родителей перед лицом брошенного вызова проявляется двумя, по видимости противоположными, типами поведения. Родители могут растеряться, сломаться, впасть в отчаяние, пойти на поводу, капитулировать, выполнить все требования подростка, включая совершенно немыслимые, в тщетной надежде на взаимную уступчивость с его стороны. Но у самого подростка ощущение слабости родителей (которую невозможно прикрыть никакими декларациями) вызывает только чувство протеста, замешанное на чувстве страха и утраты уверенности в надежности собственного существования, гарантом которого в конечном итоге все равно является сила родителей. Это, кстати, необязательно следствие капитуляции родителей перед подростком - это может быть результатом капитуляции родителей перед жизнью. Ко мне обратился как-то отец четырнадцатилетнего мальчика с жалобами, что сын, в недавнем прошлом теплый, домашний и привязанный к родителям, держится сейчас отчужденно и враждебно, избегает оставаться дома. В процессе беседы выяснилось, что отец до репатриации был старшим инженером какого-то крупного производства и весьма уважаемым человеком, а в Израиле смог устроиться только рабочим. Но самое главное состояло не в самом изменении социального статуса, а в ощущении жизненного крушения, ощущения себя неудачником и постоянном чувстве подавленности, с которым отец постоянно адресовался к семье в поисках сочувствия. Подавленность эта углублялась тем, что вместо сочувствия он встречал в сыне нарастающее отчуждение и даже враждебность. Но это не была враждебность к отцу - это была враждебность к проявленной им слабости, реакция на страх, вызванный этой слабостью, которая лишала сына ощущения надежной опоры в отце. Как только это удалось объяснить отцу и он нашел в себе силы изменить поведение, их отношения с сыном начали восстанавливаться.

Другой тип поведения родителей, который только выглядит полярным описанному - это агрессия по отношению к бросающему вызов подростку. Родители вступают с подростком в борьбу "на равных" и отвечают ударом на удар. Но только родителям кажется, что они проявляют характер и дают достойный отпор. Уже то обстоятельство, что борьба идет на равных - отнюдь не со сверстником, а с подростком - что происходит игра в "перетягивание каната", свидетельствует о том, что родители не знают, как справиться с ситуацией, что они утратили позиции естественного превосходства взрослости и опыта. Подросток мог бы даже получить моральное удовлетворение от того, что его приняли всерьез и воюют с ним как с достойным противником, если бы это не было свидетельством слабости и растерянности как раз тех людей, на силу и надежность которых подросток в глубине души расчитывает.

Какое же поведение является оптимальным? Всего лишь взрослое поведение зрелой личности, основанное на понимании вышеописанных проблем подростка и постоянном их учете. Родители, понимающие, что происходит с их ребенком, не впадут ни в растерянность, ни в ярость и не опустятся на тот уровень ответной реакции, который как бы задает подросток своим поведением. Поведение родителей должно быть гибким, с обязательным сохранением чувства собственного достоинства и с позицией "над" - только не над подростком как личностью, а над его проблемами. Когда в поведении подростка перейдены все границы и он, что называется, "идет вразнос" - в этот момент необходимо набраться мужества, мудрости и терпения и стать холодным, непоколебимым и отчужденным. Никаких уговоров и разъяснений, только одна фраза - "Нет, в таком тоне мы говорить не будем" или "Такое поведение неприемлемо и тебя недостойно". Все попытки подростка спровоцировать ответную агрессию ( и тем самым оправдать собственное поведение) должны натыкаться на каменную стену спокойствия, замешанного на несколько презрительном сожалении (презрительном не к подростку как личности, а к его сиюминутному поведению). Очень помогает чувство юмора - опять-таки, не издевка, а выявление смешного и нелепого в поведении, с приглашением подростка посмеяться над этим вместе. Подростки боятся выглядеть смешными, кроме того, проявление чувства юмора в такой стрессовой ситуации есть показатель духовной силы и взрослости, которые и являются основными факторами воспитания. Вне конфликтной ситуации, в условиях временного прекращения огня, (совершенно независимо от его интенсивности в момент конфликта), родители должны быть доброжелательны и внимательны, они должны проявлять интерес к личности подростка и его проблемам и быть готовыми помогать ему в решении его основных проблем - самоидентификации и саморелизации, в обретении уверенности в своих силах и повышении самооценки. И еще - не следует ждать слишком быстрого эффекта, это марафон.

Последние события, связанные с войной с Ираком (речь идет о 2-й иракской войне, не затронувшей Израиль), вызвали напряжение в наших семейных отношениях. У нас две дочки, 15 и 12 лет, и мы живем в одной квартире с матерью моего мужа. Она очень боится атаки химическим и биологическим оружием и буквально затерроризировала всю семью, особенно мою старшую дочь. Как все подростки, моя дочь часто уходит по вечерам в свои компании, и это приводит бабушку буквально в паническое состояние. Она считает, что в такое время вся семья должна сидеть все время дома и быть готовой в любое время запереться в комнате-убежище. Свекровь ходит за всеми членами семьи, проверяя, носят ли они с собой противогазы. Свекровь человек очень пожилой, и мы постарались освободить ее от всех обязанностей по дому, полагая, что они ее волнуют и утомляют, но это не помогло, и даже едва ли не усилило ее беспокойство. Старшая дочь на все это реагирует очень раздраженно и начала грубить бабушке, чего раньше не было. Мы с мужем вынуждены ее одергивать, хотя у меня, честно скажу, такое поведение свекрови тоже вызывает протест и я не всегда могу удержаться от замечаний, которые обижают мужа. Но самое скверное, что наша младшая дочь оказалась очень внушаемой, у нее появились страхи и она стала плохо спать. Уже несколько раз она затевала разговор о возможном нападении Ирака, и я вижу, что ее это всерьез беспокоит. Как мне и мужу вести себя в этой ситуации?

Описанная Вами ситуация действительно сложная и требует достаточно гибкого поведения с учетом нескольких обстоятельств. Прежде всего, Вы должны ясно понимать, что повышенная тревожность пожилых людей - явление очень частое, и это не вина их, а беда. Она часто проявляется вообще безо всяких реальных внешних поводов, а в наших условиях таких поводов более чем достаточно. Но основной причиной такой старческой тревоги является чувство беспомощности, связанное с ощущением ухода сил и потерей определенных позиций в жизни. Эта тревога бывает особенно сильна у тех пожилых людей, кто привык постоянно контролировать все жизненные ситуации и самостоятельно решать все семейные проблемы. Поэтому один из способов уменьшения этой тревоги - это систематическое проявление внимания к пожилым членам семьи, активное привлечение их к решению текущих проблем. Не обязательно следовать всем их советам (это зависит от ценности самих советов), но обязательно подчеркнутое уважение к их мнению и демонстрация желания с ними эти проблемы обсуждать. Следует привлекать пожилых членов семьи к выполнению посильных для них задач и при этом постоянно отмечать важность их участия в семейной жизни - это будет и справедливо, и полезно для самих пожилых и для семейного микроклимата. В вашем конкретном случае, только после того, как свекровь почувствует признанную Вами важность своей роли в доме, можно обратить ее внимание на страхи внучки и попросить помочь справиться с этими страхами, причем ни в коем случае не упрекая саму свекровь в возникновении этих страхов. В таких ситуациях люди часто совершают одну и ту же ошибку - они пытаются в открытую объяснить человеку беспочвенность его тревог или их вредное действие на окружающих. От этого у пожилого человека только усиливается ощущение себя лишним, осуждаемым и отвергаемым, и ни к чему, кроме возрастания тревоги, это вести не может. Гораздо эффективнее, чем любые объяснения, действует поведение взрослых членов семьи - и не только на страхи пожилых, но и на страхи детей.

Если Ваше поведение и поведение мужа демонстрирует уверенность и спокойствие, если вместо бесконечных попыток переубедить и уговорить (попыток, которые только фиксируют внимание на тревожных мыслях и приводят к появлению все новых аргументов в пользу тревоги), - вы будете сосредоточены на решении реальных повседневных задач, это будет способствовать успокоению и Вашей свекрови, и Вашей дочки. И помните, что раздражение - это свидетельство вашей собственной беспомощности, а Ваша беспомощность только усиливает тревогу у зависящих от Вас членов семьи. Кстати, страхи Вашей младшей дочки могут быть не просто отражением страхов бабушки, но и реакцией на общую нервную обстановку раздраженности и взаимных упреков. Имейте в виду, что семейная атмосфера гораздо важнее для самочувствия членов семьи, особенно детей, чем любые телевизионные новости.

Мой вопрос к Вам не относится ни к семейным, ни к бытовым проблемам, так что я даже не знаю, насколько он правомочен. Но, по-моему. Он очень актуален. Может ли психологический анализ нынешней политической ситуации помочь ее пониманию? Если Вы можете, ответьте пожалуйста на этот вопрос.

Ваш вопрос вполне правомочен и я попытаюсь на него ответить, хотя мой ответ вряд ли будет исчерпывающим. В политике действительно очень важно учитывать, помимо всех политических реалий, психологические установки тех, с кем выстраиваются отношения. Их понимание - задача психологов, которые должны консультировать политиков. Недоучет этих установок или, того хуже, приписывание другой стороне собственных ценностей и взглядов может вести к очень серьезным последствиям. В исторических примерах нет недостатка. Так, английский премьер-министр Чемберлен исходил из того, что в лице Гитлера и Риббентропа имеет дело с ответственными европейскими политиками, для которых война нежелательна, подписанный договор имеет силу, а с подлинными интересами своего народа в предотвращении катастрофы эти лидеры вынуждены считаться так же, как сам Чемберлен - с интересами англичан. Таким образом, он приписывал этим "партнерам" по переговорам свое видение реальности и свои установки, исходя, по-видимому, также из того, что других партнеров на континенте у него нет. Не исключено, впрочем, что веди он переговоры с диктаторами Среднего Востока, его консультанты-психологи рекомендовали бы ему быть более осторожным. Но и европейское происхождение Гитлера не помогло. Установки его и понимание ответственности сильно отличались от Чемберленовских. Результат известен. Чемберлену хватило мужества и честности признать провал своей политики, уйти в отставку и больше не конкурировать с Уинстоном Черчилем. Вернемся к нашей ситуации. В течение ряда лет левые лидеры Израиля, по крайней мере, те из них, кто заблуждался добросовестно, приписывали палестинским лидерам установку на мирную договоренность и взаимовыгодное сотрудничество. При этом они были готовы учесть все трудности, с которыми сталкивается Арафат, и не требовать от него слишком многого, например выполнения уже подписанных соглашений. Ведь главное - чистые намерения, и ради них можно пойти на многие компромиссы. Им казалось, что такая политика убедит палестинцев в нашей искренности и терпимости. Апофеозом этой установки стали не только беспрецедентные предложения уступок в Кемп-Дэвиде, но и более чем сдержанное поведение армии в условиях войны и террора, которые стали реакцией на эти предложения. Все это объяснялось одним - стремлением сохранить шансы на мир.

Однако для наших палестинских партнеров европейское понятие компромисса (европейское по-чемберленовски, а не по-гитлеровски) попросту не имеет смысла. Согласно веками формировавшейся психологии, на арабском Востоке уступка есть признак слабости и безусловный стимул к увеличению требований, а призыв к миру означает только неспособность защитить свои интересы. Ряд наших отступлений (из Ливана, от гробницы Иосефа и т.п.), предпринятый нами для разрядки напряжения породил нарастание напряжения, а джентльменские предупреждения о предстоящих ракетных ударах превратили демонстрацию силы в демонстрацию слабости и нерешительности. Именно так это было расценено. Поэтому не удивительна вспышка агрессивного арабского энтузиазма в соседних странах, на территории автономии и в самом Израиле. Падающего - толкни.

Создается, таким образом, парадокс. Чем больше мы говорим о неизбежности мира, о его безальтернативности, чем более сдержано реагируем на террор, тем более вероятной становится большая война вдохновленного арабского мира с деморализованным Израилем. Напротив, прекращение уступок, называние войны войной, демонстрация безоглядной готовности к ней как к вполне приемлемой (хотя и нежелательной) опции при продолжении агрессии - только одно и может эту войну предотвратить. Вспомним, что Шестидневная война стала неизбежной тогда, когда длительное отсутствие решительной реакции Израиля на блокаду Египтом нашего судоходства обеспечило консолидацию арабских стран против "испугавшегося" Израиля. До тех пор, пока именно арабы не почувствуют, что нет альтернативы миру, не мир, а капитуляция и исчезновение с карты региона будет для нас реальной альтернативой войне. Надо дать понять арабам, что для нас такая альтернатива войне неприемлема - если дать это понять решительно и серьезно, количество жертв с обеих сторон будет намного меньше.

В заключении хочу процитировать статью Курта Левина, выдающегося специалиста по социальной психологии. Статья написана 60 лет назад и называется "Перед лицом опасности".
Евреям следует отдавать себе отчет в том, что существуют ситуации, где дружелюбное отношение абсолютно неуместно. Дружелюбие - неадекватный ответ агрессору. Не так давно нам представилась возможность увидеть примеры из мировой политики, говорящие о том, сколь недостойной, морально неблаговидной и неблагоразумной может быть позиция умиротворения агрессора. И стыдно, и глупо по-дружески разговаривать с человеком, который намеревается уничтожить тебя. Для врага такой дружественный разговор означает лишь то, что ты либо слишком слаб, либо слишком труслив, чтобы бороться с ним. Нам не следует оставаться в заблуждении относительно еще одного момента: сторонний наблюдатель, у которого еще нет сложившегося предубеждения, скорее всего, будет вовлечен в создавшуюся ситуацию и в конечном счете начнет симпатизировать тем людям или группам, кто всеми силами пытается бороться с агрессором, а не тем, кто склоняется перед ним. Сейчас среди нас много тех, кто готов "убеждать в своей правоте" и "объединяться" со всеми без исключения. Такая установка вполне естественна и разумна, когда мы имеем дело с друзьями или с теми, кто соблюдает нейтралитет, но она абсолютна неприемлема в том случае, когда нам приходится сталкиваться с врагом, намеревающимся уничтожить нас. Существует единственный способ борьбы с врагом, и он предполагает возврат к принципу "око за око", предполагает немедленный и максимально сильный ответ. Евреи могут рассчитывать на активную помощь со стороны лишь в том случае, если они сами докажут, что у них есть и храбрость, и сила выстоять в этой борьбе и отстоять свою жизнь.